США нацелились на международное киберпространство

Леонид Савин , «Фонд Стратегической Культуры» – fondsk.ru 10.05.2024

Какие цели преследует Стратегия США по международному киберпространству и цифровой политике

В понедельник 6 мая Государственный департамент США опубликовал^[1] новую Стратегию США по международному киберпространству и цифровой политике.

В вводной части упоминается, что данный документ подготовлен на основе Стратегии национальной безопасности от 2022 г., Стратегии национальной кибербезопасности от 2023 г. совместно с другими федеральными агентствами, а будущая цифровая стратегия агентства USAID будет дополнять ее.

В основе стратегии лежит три принципа. Это позитивное видение киберпространства и цифровых технологий, которые увязываются с международными обязательствами и международным правом, включая права человека. Это интеграция кибербезопасности, устойчивого развития и технологических инноваций в общую стратегию. И комплексный политический подход, который использует соответствующие инструменты дипломатии и международного государственного управления во всей цифровой экосистеме.

В этих принципах легко узреть предыдущие императивы внешней политики США – однополярная гегемония Вашингтона известная как порядок, основанный на правилах; попытки сохранить монополии в информационных технологиях; стремление навязать остальному миру собственные стандарты, которые выгодны для продвижения американского бизнеса и дополнительно служат инструментами контроля и манипуляций.

При этом в США не забывают, что они не одни, и подходы к киберпространству могут отличаться. Поэтому «Государственный департамент будет наращивать усилия по укреплению цифровой солидарности путем активного участия в международных, многосторонних и представляющих множество заинтересованных сторон органах, где разрабатываются обязательства, нормы, стандарты и принципы, влияющие на киберпространство, цифровые технологии, Интернет и технологические аспекты. Хотя прогресс на этих площадках может быть медленным и постепенным – часто в зависимости от их целей, – отсутствие лидерства США на международных форумах может позволить противникам заполнить пустоту и формировать будущее технологий в ущерб интересам и ценностям США».

В разделе «Цифровой мир: возможности и вызовы» сказано, что цифровые технологии революционизирует образ жизни, работы и обучения. Происходит связывание экономики, вопросов образования и социальных услуг, создаются новые рынки, а бизнес все чаще выходит за рамки границ национальных государств (как для потребителей, так и для поставщиков товаров и услуг). Очевидно, что США нацелены на управление этими процессами, пусть не напрямую, но опосредованно, через свои прокси в коммерции. 

Также отмечается, что «геополитика киберпространства является конкурентной и сложной. Злоумышленные государственные и негосударственные субъекты развили возможности и продемонстрировали намерение подвергать риску критически важную инфраструктуру, важнейшие функции государства и даже отдельных граждан. Авторитарные государства продвигают конкурирующие формы технологического управления, которые используют массовую слежку, методы сбора данных, нарушающие неприкосновенность частной жизни, и инструменты онлайн-цензуры, которые угрожают открытому, совместимому, безопасному и надежному Интернету. Технологии открывают новые пути и инструменты для совершения преступлений, а стремительное распространение личной информации в Интернете расширило сферу угроз. Распространение и неправомерное использование коммерческих программ-шпионов представляет угрозу национальной безопасности, поскольку они нацелены на должностных лиц США за рубежом; коммерческие программы-шпионы также используются для выслеживания и запугивания предполагаемых оппонентов, содействия усилиям по пресечению инакомыслия и, таким образом, подрыва демократических ценностей».

Если применить это к новейшей истории США, то данный пассаж об угрозах вполне применим к самим США и их партнерам. Вирус^[2]Stuxnet, разработанный Израилем и США, был запущен против критической инфраструктуры Ирана. А более масштабная операция^[3] под кодовым названием Nitro Zeus для осуществления кибератаки разрабатывалась США.

Бывший глава АНБ и Киберкомандования США Пол Накасоне неоднократно и официально подтверждал^[4] факт проведения кибератак на инфраструктуру России.

Последняя стратегия Пентагона о проведении операций в информационной среде также указывает на наступательный и глобальный характер вмешательства и манипуляций военного ведомства США. Как и последняя киберстратегия США, где ряд государств обозначены как цели, по которым следует нанести удары.

В этом отношении раздел новой стратегии о кибератаках и угрозах мало чем отличается от предыдущих документов за последние 15 лет. Китай, Россия, КНДР, Иран, а также криминальные группировки, террористы и экстремисты обозначены как угрозы. При этом Китай и Россия снова упоминаются в следующем разделе, где сказано, что они «изменяют нормы, регулирующие киберпространство, подрывают техническую основу Интернета и ослабляют ответственность за злонамеренное использование авторитарными странами возможностей киберпространства». 

Однако все обсуждения по поводу регулирования Интернет проводятся по линии Международного союза электросвязи и специальных групп ООН. Каким же образом Китай и Россия меняют нормы, если все дискуссии ведутся на базе международного легитимного органа? По всей видимости, США тонко намекают, что обе страны имеют суверенное право контролировать собственное интернет-пространство, но не говорят об этом открыто, поскольку есть еще множество государств, которые в целом занимают такую же позицию.

Кстати, в следующем разделе об интернет-свободах авторы стратегии занимают такую же лицемерную позицию. Якобы Компартия Китая установила цензуру, а Россия ввела ограничения и фильтрует контент в Интернете. Но вот про действия Google по ограничению или полному запрету контента на Youtube или аналогичные меры Meta по включению специальных алгоритмов для Facebook не говорится. Зато упоминается необходимость защищать права сообщества ЛГБТ в Интернете, что подается как участие в демократии и гражданской жизни.

Интерес к цифровой экономике со стороны США также понятен – это контроль над транзакциями, даже если платежи проходят в условных токенах. А на примере санкций Россия, Иран, Венесуэла и Куба прекрасно знают, что означает контроль над платежными инструментами. В этом разделе также уклончиво сказано, что некоторые страны проводят политику цифрового суверенитета и протекционизма, но США продолжают на международном уровне вовлекать в свои процессы, которые выдают под ярлыком операционной совместимости и доступа к рынку.

Как будущие направления работы Госдепартамента по цифровой теме можно выделить интерес к частному сектору, гражданскому обществу и созданию «цифровой содидарности». Это означает, что США будут и далее создавать пятые колонны в различных странах под видом журналистов, НПО и групп защиты прав человека. Через партнерские соглашения и международные программы, включая Индо-Тихоокеанское экономическое соглашение за процветание, Инициативу цифровой трансформации с Африкой, Американское партнерство для экономического процветания, G7, OECD, TTC и Quad США будут проводить и навязывать свою политику по цифровой торговле и управлению данными. В списке на затягивание в кабальные договоры по стандартам и обменам данными страны АСЕАН, а также ряд латиноамериканских государств и страны Ближнего Востока. Намечена активность в Совете Европы, ООН и ЮНЕСКО.

Нередко упоминается и запрещённое в России агентство USAID*, которое будет частично заниматься обеспечением по реализации этой стратегии.

В плане действий прописаны защита информационной интеграции, то есть продолжение продвижения различных нарративов, выгодных США и нападки на тех, кто критикует цифровую гегемонию Вашингтона; создание новых альянсов и партнерств по линии киберсотрудничества; тесное взаимодействие с министерством обороны, ФБР, АНБ, министерством внутренней безопасности, министерством юстиции и Киберкомандованием, а во внешней среде с НАТО, АНЗЮС, Южной Кореей и Японией. Предполагается круглосуточный мониторинг активности и разворачивание специальных сетей, которые включают экспертов, технический персонал, прокуроров и спецслужбы США и стран партнеров для сбора информации и противодействию различным акторам.

Авторы стратегии не скрывают, что «усилия по наращиванию киберпотенциала, которые обычно направлены на укрепление способности страны принимать и разрабатывать политику и стратегии в киберпространстве или улучшать свои технические возможности по обнаружению киберинцидентов, реагированию на них и восстановлению после них, оказывают прямое и положительное влияние на международную киберстабильность и безопасность граждан США». То есть все программы помощи другим странам по линии кибербезопасности, так или иначе, направлены на обеспечение комфорта американских граждан. Кстати, на карте активности США по линии партнерства по цифровой связанности и кибербезопасности с 2018 по 2024 г. значатся члены ЕАЭС – Казахстан, Кыргызстан и Армения, а также фаткически все государства постсоветского пространства, за исключением России, Беларуси и Туркменистана.

Отдельным пунктом значится разработка новых инструментов и техническая поддержка других стран. Среди предыдущих клиентов США – Украина, Коста-Рика и Албания.

В заключении говорится, что США будут опираться на первые успехи, достигнутые в результате принятия Кодекса поведения на саммите G7 в Хиросиме, Исполнительного указа Байдена-Харрис по ИИ и Саммита по безопасности ИИ в Великобритании. 

Союзники и партнёры наряду с частным сектором будут вырабатывать общее понимание и принципы обеспечения безопасности всей цифровой экосистемы. По линии ООН будут прилагаться более конкретные усилия. И Госдеп будет использовать средства Фонда по киберпространству, цифровым коммуникациям и связанным с ними технологиям для быстрого и эффективного реагирования на инциденты и оказания помощи.

Кстати, в самих США интерпретировали выход новой стратегии исключительно в наступательном ключе. Так, рупор демократов и глобалистов телеканал CNN 6 мая опубликовал^[5] статью под заголовком «Новая стратегия США направлена на ослабление российского и китайского влияния в киберпространстве», где сказано, что «новая амбициозная стратегия кибербезопасности, направлена на ограничение цифрового влияния России и Китая в развивающихся странах и пресечение предполагаемых попыток этих стран вмешаться в выборы».

А далее идет цитата главного кибердипломата Госдепартамента Натаниэла Фика, заявившего, что «мы сообщали и будем продолжать сообщать России и Китаю, что считаем вмешательство в наши демократические процессы в Соединенных Штатах абсолютно неприемлемым».

Конечно же, это напоминает старую байку о вмешательстве в предыдущие выборы. И, не имея какой-либо более правдоподобной истории, Госдепартамент продолжает делать голословные и безответственные заявления в качестве комментариев к новой стратегии. 

Фото: industrytap.com

Леонид Савин

Ссылки