ЧАДАЕВ | t.me/chadayevru/1058 , [11.11.2022]
Я не разочарован происходящим, по одной простой причине — у меня с самого начала и не было иллюзий. Как человек из системы я хорошо понимал, например, что у нас все эти годы министерство обороны было не военным и даже не оборонным ведомством, а своего рода МинСпецСтроем, и его глава, напомню если кто забыл, год с небольшим назад с больших трибун анонсировал стране свой главный и самый заветный проект — строительство новых городов в сибирской тайге; и это всем нравилось: напоминаю — партия, первым номером списка которой он был, получила максимальную поддержку на выборах. Я даже не хочу кидаться камнем в кого бы то ни было по этому поводу: «агрессивный агрессор» в нашем лице — я не про систему, а шире, про страну — не хотел, не готовился и не собирался воевать и гнал от себя прочь саму эту мысль. И даже когда пришлось, «эгрегор» многие месяцы жил одной мыслью — что «вся эта фигня» должна же уже кончиться, поскорее бы уже, что они там возятся.
Но это, повторяю снова и снова, не повод опускать руки, сдаваться и ныть. Работаем, братья.
ЧАДАЕВ | t.me/chadayevru/1055, [10.11.2022]
Не хочу отбивать хлеб у диванных аналитиков военной стратегии, поэтому скажу не как политолог, а как инструктор дроноводов. Предпосылки сегодняшних «тяжёлых решений» — это опять же прямое следствие проблемы точности артиллерийской стрельбы. Война эта, как уже только ленивый не заметил, на 80% артиллерийская. Низкая точность — это большой расход снарядов, большой расход снарядов — это большая и сложная логистика, а в условиях постоянно атакуемых переправ, хорошей разведки противника и системности уже его «мероприятий по изоляции района боевых действий» — это риск, что в решающий момент орудия придётся бросать и уходить просто потому, что стрелять им будет нечем. И когда против твоей 20-тысячной группировки стоит их 80, а нарастить свою ты не можешь именно в силу проблемы снабжения, можно долго сопротивляться и обороняться — результат будет кровавым, героическим и всё равно не в нашу пользу.
А точность стрельбы, повторяю ещё раз, это, во-первых, точность разведки и корректировки, во-вторых, качество самих орудий и боеприпасов, и, в-третьих, качество системы управления и координации огня. Первое мы можем повысить относительно быстро, подготовив нужное количество грамотных артиллеристов и корректировщиков. Вторым заниматься придётся дольше, отлаживая производство и добиваясь нужного качества и количества. А вот третье — это вопрос смены парадигмы, при необходимости — вместе с носителями, и лишь потом — работа по её внедрению в жизнь.
Я считаю, что нам хватит на это всё терпения, выдержки и упорства. А всепропальщиков — в мусор и в бан. Мы победим.
ЧАДАЕВ | t.me/chadayevru/1057 , [11.11.2022]
В связи с Херсоном я вспомнил летнюю ещё историю ухода со Змеиного. Так получилось, что среди наших курсантов в Севастополе были те, кто удерживал остров с начала и до конца, поэтому информация была из самых первых рук.
Змеиный держали прочно, все штурмы были отбиты, статистика потерь была более чем в нашу пользу. Но оказалось, что у ЧФ отсутствуют быстроходные и защищённые грузовые суда для организации нормального снабжения. Буксиры, идущие кое-как 12 узлов в час, противник регулярно топил. Историю про то, как установку Панцирь для Змеиного грузили на какое-то корыто, куда она еле влезла и чуть не утонула в дороге, видел в фотографиях весь интернет. И всё в таком духе. Иными словами, с острова пришлось уйти по той простой причине, что оказалось невозможно обеспечить логистику, снабжение его гарнизона.
А теперь представьте, если бы даже в условиях разбомбленных переправ у нас был в достаточном количестве и качестве паромный и буксирный флот для организации постоянно действующего распределённого «грузового моста» через Днепр. Из Херсона не пришлось бы уходить. Потому что в непосредственно военном отношении там счёт опять-таки оставался все эти месяцы в нашу пользу. Группировку можно было бы нарастить, её можно было бы нормально снабжать, можно было бы даже наступать дальше. Но… в этом и состоит, по Лиддел-Гарту, «стратегия непрямых действий»: создать ситуацию, при которой противник сам вынужден будет уйти. Вот теперь мы видим воочию её крайне успешное применение по отношению к нам.
Война — это не только про оружие. Это, в первую очередь, про снабжение.
ЧАДАЕВ, [07.11.2022]
Занимаюсь довольно интересным делом: изучаю списки литературы, рекомендованные бойцам и офицерам разного уровня в ВС США. У них есть такая интересная форма: в зависимости от твоего звания, у тебя есть не то чтобы обязательный, но крайне желательный список книг, которые необходимо прочесть.
Так, например, они уже с лейтенантского уровня поставили в этот список книгу «Об убийстве» Дейва Гроссмана. Гроссман — подполковник, бывший парашютист, преподаватель психологии в Вест-Пойнте, написал довольно крутую методичку о восприятии убийства людей на войне и способах выработать специфическую этику боевого офицера. В своё время читал её со смешанным чувством уважения и злости — умеют же, гады. На русском, кстати, её так нигде и не видел.
Но в целом тенденция такая. У рядовых в списках — в основном либо разный фикшн, либо мемуары. А вот такие книги-методички, типа гроссмановской, начинаются примерно с уровня младших офицеров. Ну а начиная со среднего — вот тут уже идёт военная история, теория стратегии, Киссинджер, Хантингтон и так далее.
Смотрю после этого на мужественное лицо генерала Горемыкина, возглавляющего Главное Военно-Политическое Управление МО РФ, и чота как-то терзают меня смутные сомнения, что у нас что-то подобное можно внедрить… Но, в конце концов, можно же и не смотреть в ту сторону, а примерно как с коптерами. А?
ЧАДАЕВ, [07.11.2022]
«Комбат перечисляет причины, почему «подавить» иногда выходит криво, не сразу:
— Влияет состояние снарядов, порохов, правильно ли установлена пушка, какой износ ствола...»
Спасибо стажировке у артиллеристов, я теперь понимаю, о чём это. Но, думаю, всем полезно будет.
Чтоб вы знали, заряды под один и тот же калибр, но разных заводов-изготовителей и даже разных партий дают отклонения до нескольких сотен метров. Происходит это потому, что стабильное качество артиллерийского пороха у нас делать так и не научились. А по ГОЗ заряды эти в последние лет 20 заказывали исключительно мелкими партиями по 30-50 тысяч штук, и в итоге в привозимом на позиции БК — «сборная солянка» от разных производителей, из разных партий и разных лет. И никакая сколь угодно точная корректировка с беспилотников не помогает, если заряды разные.
У меня в офисе лежит раритетный портрет Ленина, висевший ранее в директорском кабинете одного из пороховых заводов. Легенда гласит (по документам не проверял), что в начальный период ВОВ под этим портретом расстреляли последовательно троих директоров, пока не добились относительно приемлемого и стабильного качества пороха. Ну, у ИВС были свои методы контроля качества на промпроизводстве. А вообще достаточно было дооборудовать цеха в том же Алексине или Казани с точки зрения стабильной температуры и особенно влажности в них, чтобы существенно снизить отклонения в свойствах получаемых порохов; но это никогда никому не приходило в голову.
Установка пушки — это исключительно к качеству подготовки самих артиллеристов, в общем поправимо. А вот износ ствола… на каждом орудии висит специальный формуляр, куда по идее надо заносить каждый выстрел, но, разумеется, никто никогда на практике этим не заморачивался. Поэтому коэффициент износа ствола определяется на глазок по глубине выгорания зарядной каморы. Опять-таки с соответствующим ущербом для точности. Ну и да, поправка на ветер — по мутным метеосводкам непонятно откуда и по формулам, которые хоть и помогают, но не сильно (а у противника — метеозонды, снимающие погоду as is и во всех слоях атмосферы, через которые проходит траектория, а не только у земли).
А надо понимать, что точность стрельбы это в нынешних условиях больше чем точность. Учитывая то, как противник, в соответствии с американской концепцией «изоляции района боевых действий», планомерно и регулярно разносит наши склады в ближнем тылу и бьёт по транспорту снабженцев, это ещё и вопрос искусственного «снарядного голода» у артиллерии. Чем больше снарядов нужно для поражения каждой цели (при том, что вероятность попадания — один из десяти), тем больше риск того, что наступление встанет просто из-за того, что стрелять будет нечем. Что и видим.
|