О пользе химии

Вчера на совещании с Президентом один крупный современный академик сетовал, что из базовых предметов вымываются в школах и вузах такие предметы, как химия и биология (kremlin.ru – "Заседание Совета по науке и образованию • Президент России" (24 июня 2015 года 14:55)) . Он пытался объяснить присутствующим, что это гибель для науки. Даже Путин огорчённо сказал, что, мол, уже со школьной скамьи толковые молодые люди стремятся уехать из страны, чтобы расти в научном смысле. Говорил так, будто не в его компетенции изменить положение. Но самое забавное, что он тут же сообщил, что мол, в других странах люди бизнеса содержат науку, а не государство, тем самым подтвердил, что для науки нужны меценаты, а государству на неё, как говорят дети, «пофиг».

И всё же, что об этом , наконец, заговорили в верхних эшелонах власти – это положительный факт. Хотя от разговоров до дел - огромная дистанция.

Были времена в советской школе, когда химию и биологию сдавали обязательно все выпускники при выходе из неё. На биофак и химфак в МГУ конкурсы составляли от 8 до 25 человек на место, я уж не говорю о медицинских институтах, где химия и биология были главными вступительными экзаменами. А конкурс был огромный даже среди медалистов. Эти предметы главные и сейчас, но стоит в школе, сдавая ЕГЭ , выбрать химию и биологию и получить за них не менее50%, то считай ты уже студент медицинского. А дальше всё зависит от того, есть у родителей деньги или нет. Если есть деньги, то и зачёты можно купить и экзамены в сессию оплатить и т.д. Словом, совсем не обязательно посещать занятия, особенно в анатомичке, где неприятно пахнет.

Аналогично и на химфаке, зачем себя травить неприятными смесями, когда можно всё оплатить.

Когда-то профессор, заведующий кафедрой Органической химии, позже директор Института органической химии АНСССР, Борис Александрович Казанский, отбирая себе на кафедру студентов, подвергал их проверке, поручая выполнять самую скучную, однообразную работу. Профессор был уверен, что если студент не может делать кропотливую работу, то учёного из него не получится. А о том, что можно вообще не посещать занятия в те времена студенты и не мыслили. Зато и получались из студентов химфака удивительные учёные, прославившие советскую науку, создавшие такие чудеса химии, что и сегодня без них не существует мир. Учился, например, у Казанского студент Лев Петров, который поразил профессора с первых дней знакомства. Борис Александрович поручил ему простую работу: каждые 15 минут открывать краник в колонке синтеза, где находилась маслянистая жидкость. На конце краника тогда вырастала капля, которая, оторвавшись, падала на специальную ткань. Краник надо было закрыть. Радиус следа от капли требовалось измерить и записать в журнал. Вот и вся премудрость. Лев возле колонки должен был провести четыре часа, после которых то же самое надо было проделывать уже через каждые полчаса.

Чтобы лучше узнать характер студента Казанский не только поручал работу, но и постоянно следил за её выполнением. Профессор любил появляться в лаборатории тогда, когда его меньше всего ждали. Вот и к Петрову он пришёл уже через 45 минут после порученного дела. Вернее за три минуты до 45 мин, чтобы проверить, вовремя ли будет сделан замер. Студента он нашёл у окна, читающего книгу. Учителя тот не заметил. Б.А. остановился и стал ждать.

Вдруг раздался трезвон будильника, оторвавший Лёву от книги. Увидев профессора, Лев спокойно стал производить замеры и записи, затем завёл будильник. «Так проще не прозевать»,- сказал он и углубился в чтение. Казанскому понравилась находчивость студента.

После работы у себя в кабинете около трёх часов Б.А. снова решил посмотреть на работу нового студента. Он вошёл в лабораторию за минуту до замера – студента в помещении не было, книга лежала на окне. Вдруг ровно в назначенное время раздался какой-то скрип, потом какая-то «тяжесть» опустилась на краник колонки, капля выкатилась, «тяжесть» закрыла кран и, благодаря амортизации резинки оказалась опять на полке рядом с прибором. Одновременно с этим сбоку вылезла линейка, с привязанным карандашом, приблизилась к ткани, на которой остался след капли. Карандаш пометил ткань точно в нужном месте. Казанский рассмеялся и стал ждать студента.

В конце того же года вышла статья в журнале «Прикладная химия». В этой статье учитель и ученик рассказывали о своём, вернее уже о первом советском самописце, который они сделали вместе. Эти самописцы, теперь уже усовершенствованные, помогают и сегодня в работе и не только химикам.

За свою жизнь Лев Вениаминович Петров сделал столько разных открытий, нужных людям разных профессий, что получил и звание кандидата наук и доктора наук ни разу не защитив диссертацию, всё по совокупности открытий. Медалей за вклад в сх у него было так много, что жена не знала , куда их складывать. Почти ежегодно на ВДНХ ему вручали медали. Например, он составил жидкость, с помощью которой обыкновенная осока превращалась в изысканное блюдо для коров, которые до тех пор осоку совсем не ели. А ведь в средней полосе очень много мест, где ничего кроме осоки не растёт, а из-за этого нельзя было держать коров. Нашёл он и химический состав добавок, увеличивающих надои. Когда в 30 лет Лев получил диплом кандидата наук «По совокупности открытий в области народного хозяйства», в эту «совокупность» входила, например, школьная модель для уроков физики.

Он придумал, как сделать видимыми когерентные волны. Человек бросает камень в воду, по воде бегут волны, состоящие из выпуклостей и впадин. Как их рассмотреть, измерить? Петров придумал состав, который медленно застывал, пока бежала волна. Состав застыл, а волна в нём осталась. Так получилось школьное пособие.

Другое открытие касалось медицины. Есть страшная болезнь «волчанка» - кожный туберкулёз, неизлечимая и заразная, пока Петров не сделал состав, убивающий эти микробы. Его основой Лев Вениаминович взял прополис и синтезировал аналогичный препарат. В советское время его мазь продавалась во всех аптеках. До сих пор в инфекционных больницах и клиниках кожных заболеваний пользуются его открытием.

В Севастополе, оказавшись в порту и увидев, как трудно очищать от ракушек и прочего днище корабля, вернувшегося из плавания, химик создал пасту. Ей и сейчас покрывают днище и весь корабль до ватерлинии новых судов. Ракушки и водоросли не липнут к ней. Как только появилась «Паста Петрова» все страны мира , имеющие корабли стали покупать её в СССР за золото. Первыми были Болгария и Турция. Петров же получил Большую золотую медаль на ВДНХ.

Множество пользы разным работникам морей и рек принёс Лев Вениаминович своими люминесцентными порошками. Они помогали правильно найти места для причалов и мостов, указывали мели. Эти же порошки с после свечением помогают и сегодня на оживлённых городских дорогах в темноте увидеть дорожный знак.

Этот удивительный человек давно умер, а дело его, его ум, талант, продолжают гореть и светиться для других людей и поколений, спасая жизни им, и помогая жить. Он был самый простой , обыкновенный химик советской школы, а таких химиков, биологов, рождала наша страна СССР множество. Вот почему советское государство не экономило на образовании и науке.