25 лет назад некоторые представители тогдашнего советского руководства попытались спасти СССР от развала и объявили о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР). Впрочем, благие цели, продекларированные в обращении к советскому народу и постановлениях ГКЧП, так и не были реализованы в силу нерешительности и неспособности членов ГКЧП что-либо изменить. Через три дня все закончилось их арестом и стремительным ростом центробежных тенденций в Советском государстве. Новый Союзный договор так и не был подписан. Сепаратизм союзных республик победил… Затем была встреча в Беловежской пуще, и Советский Союз как великая мировая держава перестал существовать.
Могла ли армия существенно повлиять на процессы, происходившие в стране в августе 1991-го? На мой взгляд, могла. И не только могла, но и влияла.
Не хочется вспоминать о совершенно бестолковом руководстве войсками в те дни в Москве. Никакого плана. Танки и БМП без боекомплекта. Солдаты без боеприпасов. Непродуманные маршруты выдвижения, хаотичные действия армейских подразделений, полное отсутствие взаимодействия между силовиками.
Все это в итоге закончилось трагически, когда горстка пьяных молодых людей стала жечь боевые машины пехоты в центре Москвы. Героями Советского Союза посмертно стали те, кто так хотел его разрушить и поднял руку на свою же армию.
В Прибалтике все обстояло иначе. О Литве и Эстонии говорить на стану. Остановлюсь на Латвии, где несколько лет служил, и сам принимал участие в августовских событиях в составе мотострелкового полка имени Латышских стрелков.
Расквартированные на латвийской земле советские войска достаточно «наелись» дискриминации со стороны националистически, а где и откровенно антисоветски настроенных местных властей.
Изобретательности тамошних чиновников в ущемлении прав военных не было предела. К примеру, военнослужащим и членам их семей выдали серые именные визиткарты на приобретение товаров в магазинах, по предъявлении которых было практически невозможно купить большинство промышленных товаров. По зеленым визиткартам местных жителей отоваривалось все. Не обходилось и без провокаций. Так, общественно-политическая газета Латвии «Советская молодежь» в номере за 17 августа 1991 года в одной из своих публикаций приводила следующие данные: „За полтора года в Латвии совершено 75 нападений гражданских лиц на военнослужащих, которым причинены телесные повреждения различной степени тяжести. Многие из жертв были госпитализированы. За 9 месяцев в республике зафиксировано также 25 нападений на часовых. С 25 сентября 1990 года по 15 марта 199года совершено 24 террористических акта с применением взрывных устройств против охраняемых войсками объектов“. Поэтому можно было вполне четко предположить, на чьей стороне выступит армия в Прибалтике и кого будет защищать в случае обострения ситуации.
Операция по восстановлению конституционного порядка в Прибалтике была тщательно продумана, подготовлена и блестяще проведена. Положительную роль сыграл и фактор внезапности.
19 августа 1991 года рано утром войска скрытно блокировали все выезды и въезды в Ригу. Под контроль быстро были взяты все коммуникации: мосты, дороги, магистрали, автохозяйства. На них были выставлены блокпосты, усиленные бронетехникой с полным боекомплектом. В случае провокаций личному составу разрешалось применять оружие на поражение. Настрой у офицеров и солдат был высокий – пора заканчивать с местным беспределом.
Командование округа и командиры частей учли уроки январских событий 1991-го, когда на мостах и дорогах за баррикадами из бетонных блоков сидели местные жители, а проезд перекрывали десятки большегрузных автомобилей и тракторов. На этот раз 1 одна гражданская грузовая машина в центр Риги не попала. Учли и менталитет прибалтов, всегда уважавших силу и политическую твердость.
С утра по столице Латвии прошла колонна бронетехники численностью 12 единиц, над городом кружили военные вертолеты, на крыши административных зданий высадили десант. Активно и слаженно взаимодействовал с армией и рижский ОМОН. Он занимался поддержанием порядка на центральных улицах и площадях Риги. Массовых демонстраций протеста латышского населения отмечено не было. Стали формироваться новые органы государственной власти во главе с Комитетом национального спасения. Не покривлю душой, если скажу, что зачастую простые люди встречали нас как освободителей. И не только русские, но и латыши. Они даже приносили на армейские блокпосты еду. Были, конечно, и недовольные. Но недовольство не принимало активных форм.
Мне позже рассказывали, как на заседание парламента Латвии, обсуждавшего сложившуюся обстановку в республике, по своей инициативе прибыл подполковник из штаба округа с двумя солдатами, объявил депутатам о восстановлении советской власти и предложил всем разойтись. Что депутаты послушно потом и сделали.
По углам попрятались такие активные еще недавно земессарги – ополченцы, члены различного рода националистических организаций. Молча разоружились и так называемые белые береты, созданные местными властями в противовес рижскому ОМОН. Латвийская полиция, состоявшая в большинстве своем из русскоязычных, заняла нейтралитет. Ссориться с рижскими омоновцами она явно не хотела.
По-разному выглядела в те дни местная пресса. Издания коммунистической направленности «Советская Латвия» и «Циня» безоговорочно приветствовали ГКЧП. Многие газеты националистического толка так и не дошли до своих читателей. Поворотливей всех оказалась газета «Советская молодежь», которая освещала августовские события под рубриками: «Первый день чрезвычайного положения», «Второй день чрезвычайного положения», давая оценки происходящего как со слов гэкачепистов, так и низложенных местных правителей. Поддержала ГКЧП и газета Прибалтийского военного округа «За Родину». Этого ей не простили и затем запретили распространение ее через киоски и подписку для населения.
Так за несколько часов в Латвии совершенно безболезненно была восстановлена советская власть. То же самое произошло и в Литве, и в Эстонии.
Но 21 августа из Москвы поступила команда военным разблокировать Ригу и уйти в казармы, сдать оружие и ждать дальнейших указаний. Нас словно растоптали, унизили московские политики и украли у армии успех, что потом будет происходить в новейшей российской истории еще не раз.
Комитет национального спасения во главе с Альфредом Рубиксом остался без поддержки. Его члены разделили судьбу членов ГКЧП, оказавшись в застенках воспрянувших духом и удержавшихся у власти «старых новых» правителей. Под молот репрессий попали бывшие чекисты, ветераны Великой Отечественной войны, партизаны и многие просто честные люди.
22 августа традиционно русскоязычная Рига сразу как-то заговорила по-латышски. Особенно старались «полукровки», выходцы из смешанных русско-латышских семей, а также русские, решившие подстроиться под националистический режим. Ивановы захотели стать Ивансами, Фомины – Фоминсами, а Дубовы – Озолсами. Но, как оказалось, зря. Гражданства независимой Латвии они так и не получили, оказавшись людьми второго сорта.
Между тем прессинг на расквартированные в Прибалтике воинские части усиливался. Советским военным не простили их участия в ГКЧП. Местные правители требовали срочного вывода войск со своей территории. Сперва отправили в запас всех выходцев из Прибалтики, затем ушли украинцы, казахи, узбеки… Да и оставшихся россиян с каждым месяцем становилось все меньше: прибалтийские власти запретили ввозить в наши части молодое пополнение. И в караулы часовыми вскоре пошли уже офицеры, прапорщики и сверхсрочники…
Почему же проиграли гэкачеписты? Причин тому, на мой взгляд, несколько.
Во-первых, членов ГКЧП не поддержали многие сотрудники советских спецслужб. Видимо, они лучше других в нашем Отечестве знали, что из себя представляют Янаев и сотоварищи.
Во-вторых, мощная на словах КПСС перестала быть руководящей силой советского общества и развалилась как карточный домик. А ведь именно она была становым хребтом советской политической системы.
В-третьих, политика горбачевской перестройки зашла в тупик. Последние два года мы топтались на месте, и жизнь в стране становилась все хуже. На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть в центре и на местах потеряла доверие населения. Лидеры республик СССР на деле мечтали больше об укреплении своей личной власти, нежели о новом Союзном договоре. Он им был просто не нужен.
Убеждён, что нашу великую страну в августе 1991-го надо было спасать. Но не так, как это сделали члены ГКЧП.
Е. КИРИЛЛОВ.
|