|
Случилось посмотреть на одном из телеканалов документальный фильм под названием «Завтра»[1], вышедший на экран в конце 2015 года.
Авторы картины – режиссер Сирил Дион и французская актриса Мелани Лоран. В основу сюжета легло путешествие съемочной группы в 10 стран мира: Францию, Данию, Финляндию, Бельгию, Индию, Великобританию, США, Швейцарию, Швецию и Исландию. Экспедиция встречается со специалистами, работающими в сфере сельского хозяйства, энергетики, экономики, демократии, образования. Собрав воедино разнообразные и уже функционирующие проекты, кинематографисты получили возможность представить, каким может быть общество будущего.
Фильм начинается с иллюстраций апокалиптических сценариев, предвещающих возможную гибель человечества к 2100 году. Здесь и разрушение экологической среды в результате промышленных выбросов, и природные катастрофы, связанные с изменением климата, и безудержный рост населения, и нехватка ресурсов: еды, воды. Авторы фильма забыли упомянуть еще одну угрозу, которую несет человечеству термоядерный конфликт, тоже вполне возможный. Впрочем, такая забывчивость понятна. Создатели ленты – экологи, а не политики.
Но что же делать? Где выход из грозящих катастроф? Он в самоорганизации людей под лозунгом: «Выживаем сами!». При помощи индивидуальных и коллективных усилий отдельных групп людей следует восстанавливать природную среду обитания человечества. Экосистема истощается? Не беда. Следует добиваться энергетической независимости от угля и нефти. Надо обустраиваться малыми предприятиями по производству возобновляемой энергии солнца и ветра вместо крупных предприятий по производству не возобновляемой энергии.
Надо переходить с угля на биомассу, доставляемую фермерами. Сооружать солнечные панели и ветровые турбины. Использовать геотермальные источники. Формировать безотходный цикл производства, строить мусороперерабатывающие заводы. Пора отказываться от двигателей внутреннего сгорания и переходить на электромобили и велосипеды. Надо быть экономными и автономными.
То же с продовольственным обеспечением. Крупные капиталистические корпорации угробили американский город Детройт, спасем его развитием городского фермерства. Уже имеются отдельные энтузиасты, реализующие проект «Расти Детройт». Появляются пригородные фермы, призванные накормить деградирующий город и пополнить местный бюджет. Ручной труд на малой площади эффективнее индустриального труда на больших площадях, приходят к выводу авторы фильма.
Правда, в качестве лирического отступления отметим, что после победы Трампа на президентских выборах начинают просыпаться и крупные корпорации. Например, Ford Motor Co. отказалась от планов по строительству еще одного завода в Мексике, стоимость которого оценивалась в 1,6 миллиарда долларов, говорится в пресс-релизе компании. Взамен Ford инвестирует 700 миллионов долларов в создание нового инновационного производственного центра в пригороде Детройта Флэт-рок. По планам компании, это дополнительно создаст 700 рабочих мест.
Все это, конечно, воодушевляет, но возникает вопрос: – Где деньги, Зин, на бесчисленные малые проекты в пику или в дополнение бизнесу больших корпораций? Ведь банковские кредиты надо возвращать. Финансово-олигархическая кредитная система капитализма сложилось так, что банки обслуживают, в первую очередь, крупные корпорации. Национальная валюта, конечно, объединяет граждан, но ее часто не хватает. Дефицит возникает из-за того, что основные эмитенты национальной валюты крупные корпорации и банки в погоне за прибылями норовят инвестировать там, где им выгодно, оставляя многие города и регионы без средств финансирования.
Здесь тоже есть выход. Ключом, открывающим все двери, является демократия на самом низовом уровне и в самых разных сферах. Решение состоит в осуществлении проектов развития местных валютных систем, которые называют иногда дополнительными. Дополнительная валюта — деньги, которые по соглашению определённого круга лиц могут дополнять или заменять национальную валютную систему. Валютные спекуляции и азартные игры, как правило, не входят в концепцию дополнительных валют.
Когда началась первая волна создания дополнительных денежных систем (1930-е гг.), власти многих стран попытались этому воспрепятствовать. Региональная валюта баварского города Шваненкирхен была запрещена в 1931 году, а в 1933 году под запрет попала и денежная система австрийского города Вёргля. Аналогичные меры принимались и во Франции. Между тем, швейцарская валюта WIR, выпущенная в оборот в 1934 году, сохранилась и по сей день. По некоторым оценкам, в 2000-х годах действовало от 3 до 5 тысяч различных дополнительных валютных систем. Законность и налоговый статус альтернативных валют значительно различаются от страны к стране; некоторые действующие системы одной страны в другом государстве являются нелегальными.
Фрагмент, раскрывающий роль денег в условиях современного капитализма, пожалуй, самый любопытный в фильме. Авторы цитируют изречение Томаса Джеферсона: «Миром правит тот, кто имеет власть создавать деньги». А создаются они очень просто. Эксперт Марк Бертон объясняет: – Все деньги создаются частными банками. У них есть свои мотивы. Им нужно создавать деньги для своих акционеров. И они создают деньги в этих целях.
Деньги создаются банками через займы. Я – банк. Вы приходите ко мне и говорите: – Хочу занять 10000 фунтов и купить машину. Я начинаю прикидывать: могу ли я быть уверенным, что вы вернете эти деньги. Уверившись, печатаю 10000 фунтов на вашем банковском счете. Теперь это ваши деньги.
– Из ничего?
– Да, так просто. Запись в компьютере, вот и все. Разумеется, есть контроль. Он связан с займами. Контроль долга и кредитов, которые вы должны выплатить под определенный процент. Когда выплатите – сумма исчезает. Экономика так и работает: если нет займов, нет денег.
В Великобритании, сообщают авторы фильма, 97% всех денег создается частными банками через кредиты, а в зоне евро – почти 88%. Центральные банки создают остальное – монеты, купюры.
За дальнейшими пояснениями кинематографисты обращаются к Бернарду Лиетэру, одному из архитекторов валюты евро, ведущему эксперту по местным т.н. комплементарным (то есть, дополнительным) валютам. Он объясняет, как демократия влияет на финансовую сферу. Мы создали, говорит Лиетэр, банковскую систему под проценты. Он сравнивает эту систему с сельскохозяйственной монокультурой и называет ее валютной монокультурой. Природа же не терпит монокультуры. Нужно разнообразие Нужна мировая валюта, не являющаяся валютой ни одной из стран, и нужна валюта во дворе. Это будет денежная экосистема.
Действительно, достоинство и красота природы в разнообразии. С этим не поспоришь. Но ее разнообразные творения взаимосвязаны. Такие творения, и высшее из них – человек – подчиняются законам развития природы и общества, во всяком случае, для атеиста. Для верующего – это Бог. В финансовой сфере современным Богом является государственно-монополистический, олигархический капитализм. А демократия всего лишь декорация, за которой прячется его всемогущество. Валюта во дворе не сможет существовать без решающего влияния мировой валюты.
Парадокс современных бумажных денег, не связанных более с золотом, заключается в том, что в условиях государственно-монополистического капитализма деньги приобретают характер специфического монопольного товара, производство которого сосредоточено у буржуазного государства и группы ведущих банковских монополий. Сосредоточив у себя выпуск наличных денег, и регулируя через систему банковских резервов эмиссию чековых депозитов, буржуазное государство поддерживает состояние искусственной монополии на «фабрикацию» всеобщего товара. («Критика антимарксистских теорий в курсе политической экономии». Изд-во «Мысль». 1983 г.) Отобрать эту эмиссию у финансово-промышленной олигархии изобретателям комплементарных валютных систем вряд ли удастся.
Конечно, мировая или общенациональная валюта – не сплошной монолит. Она представляет собой разнообразие финансовых инструментов и местных валют. Но они работают по законам и правилам капиталистического развития. Здесь исчезает разграничение между демократией и диктатурой, зато рождается тот самый, по определению советского философа Александра Александровича Зиновьева, «денежный тоталитаризм».
В своей книге «Будущее денег» (The future of money) Лиетэр ставит интересный вопрос: смогли бы нацисты прийти к власти, если бы руководители Веймарской республики не препятствовали развитию местных валют в условиях экономического хаоса Веймарской республики? Он допускает, что триумфу нацизма способствовали многие другие факторы, но все же фактор подавления местных валют сыграл свою роль. Функционирование же местных валют исключает использование политическими экстремистами социальных взрывов в борьбе за власть и способствует социальному умиротворению.
Мне представляется, что главным фактором, приведшим к власти нацистов, явилась Великая депрессия 30-х годов, наиболее ярко показавшая несостоятельность ставки на «невидимую руку рынка». Стихийность, т.н. свобода рыночных отношений, по определению не может быть регулятором экономики, она лишь выражает эгоизм и страсть к обогащению плутократов за счет обнищания трудящихся. Нацисты же оседлали социальный протест против такой системы в своих корыстных целях. Да и в т.н. умеренных демократических буржуазных странах получила распространение «кейнсианская» модель экономики, делающая упор на государственное регулирование.
Но государство государству рознь. Буржуазное государство, как союз олигархов и чиновников, не способно противостоять уродливому развитию капиталистической экономики в сторону углубления разрыва между спекулятивным и реальным секторами. Капитал, как самовозрастающая стоимость, предполагает непрерывное накопление и звериную конкуренцию, хотя они исключаются системами комплементарных валют, основанных на согласии и доверии людей. Да и сам Лиетэр признает, что такие валюты не являются альтернативами национальным деньгам, они дополняют национальную систему. Дополняют поскольку их создание само по себе бизнес, в иных случаях они выступают средствами спасения капитализма в условиях обострения региональной безработицы или глубокого кризиса.
В фильме Литетар утверждает, что советская банковская система основывалась на тех же принципах, что и система Запада. Это не совсем так. В СССР банковская система была предназначена для распределения денег среди предприятий и хранения накоплений населения, но не для их заработка путем продажи различных финансовых продуктов и услуг, как на Западе. Соответственно, персонал банков не был мотивирован на перевыполнение плана продаж. Работа банковских служащих больше напоминала труд чиновников или сотрудников различных надзорных органов, которые следили за правильностью использования денег. Для финансовых спекуляций не было места.
В мировой капиталистической стихии советские деньги выглядели той самой местной валютой, или, точнее сказать, валютой комплементарной по форме, но альтернативной по содержанию. Ее функционирование на самых справедливых, демократических принципах защищало социалистическое государство. В связи с этим могут возникнуть иллюзии, будто комплементарные валютные системы являются лабораториями социализма в омуте капитализма, будто социализм может победить в борьбе двух миров на финансовом поприще и разрешить главное противоречие капитализма в денежном выражении, которое выражается, как известно, в растущем частном присвоении результатов общественного труда.
Да, наличие комплементарных валют подчеркивает порочность капиталистической финансовой системы, препятствующей решению гуманитарных, экологических и социальных проблем человечества. Через эти валюты социализм, как говорится, стучится в дверь. Но эту дверь вряд ли удастся открыть золотым ключиком в условиях чудовищного разрыва спекулятивного и реального секторов в капиталистической экономике, в условиях отсутствия поддержки государством местных валют, свободных от манипуляций бизнес-структурами.
К чему ведет такая ситуация? К тому же, что произошло 100 лет назад, когда Первая мировая война стала прологом к Великой Октябрьской социалистической революции. Кроме социализма альтернатив капитализму нет. Реформами можно придать капитализму большую социальную направленность, но он неизбежно возвращается к старому, социал-дарвинистскому содержанию, потому что такова его природа. Другое дело, что социализм вернется в обновленном виде, учтя прежние ошибки и просчеты.
Капитализм победил феодализм тугим кошельком ростовщика, у социализма главный ресурс заключается в стремлении народа к обществу разумного достатка и социальной справедливости. Сопротивление плутократов этому стремлению вряд ли можно преодолеть без создания социалистического государства. Потому Маркс и говорит, что между капитализмом и социализмом пролегает переходный период, и власть в этот период не может быть иной, кроме как диктатурой пролетариата.
С. Мальцев.
|
