2016 год объявлен годом кино, поэтому уместно поговорить о кинематографе. Тем более что в преддверии Нового года наш выдающийся кинорежиссер Никита Михалков дважды столкнулся с непониманием его политической и творческой позиции.
Сперва перекрыли доступ в эфир телеканала «Россия-24» последнему выпуску его авторской программы «Бесогон TV». Затем его фильм «Солнечный удар» не попал в шорт-лист претендентов на голливудскую премию «Оскар». В обоих случаях т.н. «бесы» взяли верх над православным патриотом - «бесогоном» в лице Никиты Сергеевича.
В блоге Михалкова разъясняется, что Бесогон народное прозвище Святого Никиты – небесного покровителя режиссера. В Житии его сказано, что Он помогает в учении, исцеляет, изгоняет бесов, освобождает от рабства, помогает покаяться в грехах и освободиться от прельщений дьявола. Если это так, то небесный покровитель спас от дьявольских искушений самого Никиту Сергеевича, когда он поддался бесовской страсти получить второго «Оскара» американской киноакадемии.
Правда, Никита Сергеевич утверждает, что предвидел последнее событие. По его мнению, виной всему политика, так как русское, по его словам, на Западе, сейчас не в моде. И он прав. Если уж «Левиафану» либерала-западника Звягинцева, годом раньше триумфально прошествовавшему по экранам Европы и Азии, не достался «Оскар», то чего ждать «Солнечному удару», снятому православным патриотом? Впрочем «Левиафан» попал в шорт-лист, а вот фильм Михалкова «Цитадель», являющийся продолжением оскароносных «Утомленных солнцем» туда не попал, хотя в 2010 году мода на русское еще не выветрилась леденящими ветрами режима антироссийских санкций.
Однако если мастер предчувствовал неудачу, то зачем было номинировать фильм на «Оскара»? Видимо, надеялся на авось. Не прислушался ни к мнению режиссера-оскароносца Владимира Меньшова, ни к мнению старшего брата – Андрея Кончаловского, который ранее отказался от участия в "оскаровской гонке" по собственному желанию. Андрей справедливо возмутился претензиями Голливуда на роль эталона киноискусства и попросил отечественный «оскаровский» комитет не рассматривать свой фильм "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына" при выдвижении картин от России. Между тем, его лента была отмечена за лучшую режиссуру в Венеции. И для этого даже не потребовалось вводить в картину эпизоды, подобные расстрелу портретов советских вождей в «Левиафане».
В «Солнечном ударе» Никита Сергеевич поступил круче. Он приписал большевистским деятелям – Розалии Землячке и Бела Куну – решение затопить в море баржу с раскаявшимися белыми офицерами. Впрочем, что значит: приписал? На него повлияла, видимо, мифология постсоветской России. Ей поддались многие люди, оказавшиеся в условиях постсоветской действительности. Они принимают как данность измышления записных белогвардейцев и черносотенцев о кровожадных большевиках, одержимых страстью к террору, и не принимают во внимание никакие возражения. Эти измышления публикуются в буржуазных СМИ и воспроизводятся на киноэкранах.
Но вот некто Анатолий Иванов пишет в интернет-журнале "Maxpark" 19 октября 2014 года: «Никита Михалков показывает массовую экзекуцию офицеров через их затопление в фильме "Солнечный удар". А были такие затопления барж в 1920-1922 годах на самом деле? Из доказательств мы имеем фразу Солженицына и истеричные анонимные статьи в интернете. По интернету ходят матерно-эротичные письма Троцкого и кровожадно-людоедские письма Ленина. Таких писем за банку пива я вам напишу сколько угодно.
Не впечатляет и не убеждает. Поднимал ли Михалков архивы? Это вряд ли засекреченная информация. Наоборот: обличение "коммунистического режима" должно быть на руку действующей власти и её сторонникам … На часть денег из бюджета фильма — 24 миллиона долларов — можно было подводную экспедицию снарядить и выяснить, топились ли на самом деле баржи с пленными офицерами. А этого не было сделано. Может ли Михалков предоставить доказательства?»
Сомнения резонны. Понятно, что белогвардейские писатели и историки взбесились от революционной ломки, происходившей по объективным причинам. Гражданские войны во всяком классовом обществе указывал В.И. Ленин, представляют естественное, при известных обстоятельствах неизбежное продолжение, развитие и обострение классовой борьбы. Эти войны, подчеркивал пролетарский вождь, означают еще большую разруху, чем война внешняя (а против Советской России была организована и внешняя интервенция), означают состояние величайшей неопределенности, неуравновешенности, хаоса.
В таких условиях враги Советской власти нагородили после своего поражения сорок бочек арестантов вокруг событий в Одессе или в Крыму. Почему их надо воспринимать как истины в последней инстанции? Само изложение последовательности событий в «Солнечном ударе» тенденциозно и провокативно. Дескать, командование Красной армии пообещало белым офицерам в случае сдачи в плен сохранить жизнь, а вместо этого их затопили в море. Но ведь, белые отвергли предложение красных о сдаче (какое благородство и мужество!), а перед этим угробили в гнилых водах Сиваша тысячи красных бойцов, что для нынешних обожателей «голубой крови», конечно, не имеет значения.
С другой стороны, бывший белогвардейский «диктатор» Крыма генерал Слащев после раскаяния был прощен и принят на службу в Советской России. Барон Врангель в своих мемуарах свидетельствует, что белый флот вывез из Крыма всех офицеров. Что касается Землячки, то советский писатель Овалов приводит в своей повести «Январские ночи» факты реальной деятельности революционерки, после того как 20 ноября 1921 года ее демобилизуют из армии и избирают секретарем Крымского областного бюро партии.
«Вот каким предстал Крым, - пишет он, - перед вновь избранным секретарем обкома: взорванные дворцы и дачи, следы вандализма — убегающая буржуазия действует по принципу: если не себе, то и никому другому, — сожженные окраины, вытоптанные виноградники и вырубленные сады, разрушенные доки, в портах разграбленные пакгаузы и склады, повсюду развороченные тюки и ящики, остовы машин и броневиков, брошенных беглецами, а в горах и туннелях — ошметки белогвардейских частей и бандиты.
А главное — люди, измученные, изверившиеся, испуганные. Всем надо ответить, всем помочь…».
На просьбу из Симеиза помочь спасти виноградники, пораженные филоксерой, Землячка начала поиски по всему Крыму серы, использовавшейся для борьбы с виноградной тлей. Она нашла два вагона в Джанкое, приказала отпустить серы, сколько понадобится.
Пограничники из Феодосии задержали ночью на рейде две турецкие фелюги — турки приняли на борт группу татарских националистов и русских белогвардейцев и собирались выйти в море. При обыске у беглецов отобраны золото и драгоценности. Запрашивали: что делать? - Фелюги отпустить, сейчас нам конфликты с турками ни к чему, но до этого заглянуть в каждую щель, в каждую бочку, чтоб никто из врагов не улизнул, составить поименные списки и сдать беглецов в ЧК, ценности актировать и передать в государственный банк, - распорядилась Розалия Самойловна.
В Ливадии в царских подвалах обнаружили запасы старых вин. Пустить в продажу или уничтожить? - Не торопитесь, - отвечает Землячка. - Опечатайте подвалы, поставьте охрану, запрошу Москву, там решат.
Ялтинский совет просит разрешения пустить на слом разрушенные дворцы и дачи, кирпичи и железо отдать трудящимся на ремонт своих халуп, а картины и мебель распределить по школам и учреждениям. Землячка не дает такого разрешения. Дворцы и дачи, разъясняет она, мы восстановим. Трудящиеся будут в них отдыхать, а картины в этих дворцах могут быть такие, что им самое место в музеях. Не раздавать, а взять на строжайший учет.
В Бахчисарае решили покончить с разведением лучших сортов табака, как с утехой буржуазии, ибо пролетариат предпочитает махорку. И опять Землячка разъясняет: - Пролетариат курил махорку потому, что у него средств не было на папиросы, так что вы не для буржуазии, а для пролетариата увеличивайте плантации табака.
Тревожный сигнал из Севастополя. Задержаны сотни беспризорных подростков. Все — воры и хулиганы. Временно разместили их в пакгаузах порта. Грозят все разнести, бунтуют, требуют, чтобы их распустили… Землячка без промедления едет в Севастополь.
Толпа грязных шелудивых мальчишек встретила Землячку криками и бранью. Визгливый голос прокричал частушку:
Комиссар залез на тополь, Испугался и залез - Мы разграбим Севастополь, Подадимся в Херсонес!
У входа валялся ящик, она поднялась на него, прикрикнула:
— Молчать! - Мальчишки смолкли. - Хлеб надо заработать! Объявляю вас трудовым ремонтным отрядом. Поедете от Севастополя специальным поездом, будете восстанавливать железнодорожный путь, а по приезде в Москву явитесь с моим письмом к товарищу Дзержинскому. А сейчас идем за хлебом.
В Ялте Землячка распорядилась собрать всех врачей, какие есть в городе. Затем она встретилась с врачами — это были частнопрактикующие врачи, среди них оказались и владельцы санаториев. Держались они непринужденно, но впечатление это было обманчиво, все были в тревоге, ходили слухи, что большевики собираются отправить врачей в Сибирь бороться с эпидемией сыпного тифа.
Землячка уловила это настроение и с первых же слов постаралась его развеять. - Приношу извинения… — Она не знала, можно ли назвать их товарищами, чего доброго, еще обидятся. — У нас просто нет времени встречаться с каждым из вас на дому. Но у нас к вам просьба. Советская власть намерена превратить Крым во Всероссийскую здравницу. От имени Советской власти приглашаю вас поступить на государственную службу. Без учителей и врачей невозможно наладить нормальную жизнь.
Врачи успокоились: их уважительно просят вернуться к своим обязанностям. В эту ночь возник один из первых советских санаториев на Южном берегу Крыма…
«Год напряженной, сумасшедшей работы по восстановлению Крыма, и затем Землячку переводят в Москву, которую она так хорошо знает и которой отданы многие годы ее жизни».
Такой образ Землячки вызывает больше доверия, чем михалковская карикатура в «Солнечном ударе», хотя он и не исключает решительности, может, и беспощадности большевички в отношении не раскаявшихся врагов революции. Михалков явно путает технологию компрометации Советской власти с суровой реальностью гражданской войны. Что касается творческих изысков, то пусть о них рассуждают специалисты, хотя такие изыски блекнут на фоне искажения истории.
«Солнечный удар» и программа «Бесогон» выдержана в духе благоприобретенной в постсоветское время политической философии просвещенного консерватизма. Согласно политическому манифесту, опубликованному Михалковым 27 октября 2010 года, современный общественный строй представляет собой гремучую смесь из догоняющей Запад либеральной модернизации, произвола «местных начальников», всепроникающей коррупции.
За «парадом» экономических реформ и «фасадом» либеральных институтов, по мнению Никиты Сергеевича, по-прежнему скрываются традиционные, архаичные общественные отношения. Люди устали выслушивать декларации о политической независимости, внимать призывам к индивидуальной свободе и верить сказкам о чудесах рыночной экономики. А «разруху в стране и головах», принёсшую и приносящую России тяготы, невзгоды и испытания, творили и творят проповедники радикального прогресса и неистовые вожди либеральных буржуазно-демократических и пролетарских революций.
Манифест появился в 2010 году, а до этого – всегда ли Михалков был верен своему кредо? На этапе между «Утомленными солнцем» 1 и 2 («Цитадель») он пережил увлечение либерализмом, в благодарность которому сняты фильмы «12» и «Сибирский цирюльник». Православно-патриотические мотивы в последнем фильме не должны смущать читателя статьи, ибо они легко уживаются с буржуазными свободами.
На этапе между «Цитаделью» и «Солнечным ударом» Никита Сергеевич, разочаровавшийся в космополитическом либерализме, усилил национально-православные мотивы своего творчества. То же наблюдается в его публицистике, самым ярким примером которой является сериал «Бесогон». Все эти фильмы вполне соответствуют установкам сегодняшнего политического режима. Тогда, почему же не пришелся ко двору его системоохранительный сериал?
Официальное объяснение: телеканал не хочет разжигать «эфирные войны». Его функционеры разного уровня упирают на этику отношений, а Владимир Соловьев, напоминающий в своих ток-шоу проповедника-сектанта, уточняет, что речь идет о «корпоративной этике», которая не укладывается в абсолютную свободу слова.
Ну, в проблемах свободы слова Никита Сергеевич разбирается, он знает, где пристроить свой материал. Но Михалков не учел того, что нынешний российский режим половинчатый и прикрывает обличениями русофобии свою либеральную сущность. От того Кремль так осторожен и сдержан не только в отношениях с Западом, когда тот уже разжигает пожар у порога «русского дома», но и в информационной политике. Потому провластные СМИ не оценили последний выпуск «Бесогона», где наряду с мелким русофобом из телеканала «Матч» дается отповедь гламурной Тинатин Гиевне Канделаки, ревнительнице буржуазных «нравственных ценностей» Ирине Прохоровой и, особенно, одержимому демшизой Матвею Ганапольскому.
В «Бесогоне» достается на орехи и большевикам, но походя, вскользь, так, как принято в обстановке краха прозападного триумфализма в России. Отсюда готовность блеснуть этакой «широтой взгляда», некоей «объективностью», уравнивающей белых и красных или даже возвышающей первых над вторыми. Обыватель уверовал в капитализм, как конец истории, но с течением времени убедился, что действие формационного закона исподволь продолжается.
Политический режим качнулся в сторону православно-монархического патриотизма, усматривая в нем защиту своей буржуазной идентичности от всесокрушающего давления западного глобализма и социалистического движения внутри страны. В то же время он не отказывается от либерализма, видя в нем громоотвод от излишне резкой реакции Запада. В новой конфигурации политических сил сложился баланс реакционного либерализма и мракобесия, который заставляет балансировать и «детей солнца» - творческую интеллигенцию.
Чего не понял Никита Михалков, увлекшись политической и предпринимательской деятельностью в условиях постсоветского времени, так это то, что советская идеология, даже после краха СССР, это не мертвая или догоняющая идеология, это идеология опережающая время. Коммунистическая партийность вовсе не означает односторонности, стремления обособиться на национальном, региональном или идеологическом уровне. Она указывает на реальный вектор исторического развития. В соответствии с этим вектором развивается сегодня коммунистический Китай, ставший локомотивом истории.
И еще. Михалков не понял, что в нем самом заложены советский «традиционализм» и «архаичность», которые он пытается преодолеть без особого успеха. Он русский, но в то же время советский. Как не быть советским, когда с детских лет впитывал замечательные строки родителя из стихотворения «В музее В.И. Ленина»:
Он с детских лет мечтал о том, Чтоб на родной земле Жил человек своим трудом И не был в кабале.
Или вот такие его строки:
И от моря и до моря Поднялись большевики, И от моря и до моря Встали русские полки. Встали, с русскими едины, Белорусы, латыши, Люди вольной Украины, И армяне, и грузины, Молдаване, чуваши -
Все советские народы Против общего врага, Все, кому мила свобода И Россия дорога!
Советский не означает русский или российский, пусть даже последние два определения не исключают многонациональности. Все равно в них присутствует понятие титульной нации, подразумевающее некоторое национальное неравенство. С крушением СССР оно проявилось сразу, потому что капитализм, «священной коровой» которого является частная собственность на средства производства, обостряет национальный вопрос. Между тем в СССР реально существовала культура, национальная по форме и социалистическая по содержанию. Это содержание работало на национальную и социальную гармонию.
Сегодня на распространении советских культурных ценностей далеко не уедешь. Поэтому понятен интерес творческой интеллигенции к сословной культуре дореволюционной России, западному модернизму и постмодернизму. В условиях режима санкций для России, установленного США и Евросоюзом. Никита Сергеевич Михалков предлагает преодолеть блокаду Запада учреждением кинематографической версии «Оскара» для стран БРИКС (опять «Оскар»!). Но следует иметь в виду, что в случае успеха этого предприятия от политики никуда не денешься, и эта политика может не совпасть с ожиданиями православных патриотов и либералов.
С. Мальцев, член Союза журналистов СССР.
|