|
Памятник Михаилу Лермонтову в Железных водах – это бронзовый монумент, посвященный известному русскому поэту, который установлен на одноименной улице. Памятник был установлен здесь в 1988 году.
Бронзовая статуя отлита по проекту московского скульптора Леонид Владимирович Тазьба.
О том, что его творение заняло достойное место, Тазьба узнал только в 1999 году, когда по приглашению Краеведческого музея приехал в Железноводск на традиционный Лермонтовский праздник.
С детства духовный рост поэта был огромным, отношение к вере уважительным и искренним, а безвременно ушедшую Матерь поэта звали - Мария. Лермонтов жил в усадьбе бабушки Е.А.Арсеньевой, Тарханы, где царило настоящее русское благочестие. Всегда горящая лампада, библия на столе, паломнические поездки в Лавру.
Через три года после безвременной кончины Марии Михайловны Лермонтовой в Тарханах была освящена церковь во имя Святой Преподобной Марии Египетской, построенной Арсеньевой на месте бывшего барского дома. Среди множества икон был образ ангела-хранителя Михаила Юрьевича Св. архистратига Михаила – предводителя небесного воинства в последней битве Апокалипсиса.
Любимой книгой Лермонтова было «Откровение Иоанна Богослова», книга давала ему надежду в неутихающей борьбе ангела и демона, которое всю жизнь раздирало его душу. Поэт считал, что так на него действует безбожный век, а бабушка предполагала, что темные силы не дают покоя ее внуку из-за проклятого рокового наследства предка в 7м поколении поэта, шотландца Томаса Лермонта, который «наверняка» продал душу дьяволу, поскольку предсказывал будущее.
Возможно, что дар прозорливости Лермонтов действительно унаследовал от своего далекого предка, написав в 16 лет «Предсказание», в котором говорит о неизбежности революции.
Предсказание
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
М.Ю.Лермонтов. Собрание сочинений в 4-х т.
Библиотека отечественной классики.
Москва: Правда, 1969.
Лермонтов знал грех своего времени – это грех равнодушия. Это была современная болезнь, которую он называл болезнью своего времени.
Однажды Лермонтов и Столыпин, будучи проездом в Воронеже, сказали друг другу, что пойдут побродить в одиночестве и неожиданно, представляясь оба неверующими, встретились в соборе, куда каждый пошел втайне от другого. Столыпин принял удивленный вид и спрашивает: „Как ты сюда попал?“ А Лермонтов смутился так и говорит: „Да бабушка велела Угоднику здешнему молебен отслужить! А ты зачем?“ И когда Столыпин ответил, что и ему тоже бабушка велела, оба отвернулись. Так все же сильно это было тогда!
15 (27) июля 1841г. на дуэли с Н.С.Мартыновым оборвалась жизнь М.Ю.Лермонтова.
После похорон была составлена «Опись имения оставшегося после убитого на дуэли Тенгинского Пехотного полка поручика Лермонтова, учиненного 17.07.1841г.»
Среди вещей поэта под №1-5 названы иконы:
Образ маленький Св. Архистратига Михаила;
Образ небольшой Св. Иоанна Воина;
Таковой же побольше Св. Николая Чудотворца;
Образ маленький (неизвестно какого святого)
По прошествии двух сотен лет уже другой почитатель апокалиптических перемен напишет, обращаясь к Великой Матери всего сущего, которой для поэта была его прекрасная мама
Мария милая, Всевышняя Стихия!
Как сладкозвучны мне Твои Глаза!
Раждая ураган Любви, Ты – Матерь Мира,
и, проявляя боль в сердцах, Ты – Госпожа!
Возвращаясь к религиозности Михаила Юрьевича, поинтересуемся, как воспринимал поэт терзания православия западным ветром под парусами патриарха Никона
(В Воскресенске.)
(Написано на стенах жилища Никона)
1830 года
1
Оставленная пустынь предо мной
Белеется вечернею порой.
Последний луч на ней еще горит;
Но колокол растреснувший молчит. –
Его (бывало) заунывный глас
Звал братий к всенощне в сей мирный час!
Зеленый мох, растущий над окном,
Заржавленные ставни – и кругом
Высокая полынь – все, все без слов
Нам говорит о таинствах гробов. –
...
Таков старик, под грузом тяжких лет
Еще хранящий жизни первый цвет;
Хотя он свеж, на нем печать могил
Тех юношей, которых пережил. –
–
(Там же в монастыре)
2
Пред мной готическое зданье
Стоит как тень былых годов;
При нем теснится чувствованье
К нам в грудь того, чему нет слов,
Что выше теплого участья,
Святей любви, спокойней счастья.
Быть может, через много лет
Сия священная обитель
Оставит только мрачный след,
И любопытный посетитель
В развалинах людей искать
Напрасно станет, чтоб узнать,
Где образ божеской могилы
Между златых колонн стоял,
Где теплились паникадилы,
Где лик отшельников звучал,
И где пред богом изливали
Свои грехи, свои печали.
И там (как знать) найдет прошлец
Пергамент пыльный. Он увидит,
Как сердце любит по конец,
И бесконечно ненавидит,
Как ни вериги, ни клобук
Не облегчают наших мук.
Он тех людей узрит гробницы.
Их эпитафии пройдёт,
Времен тогдашних небылицы
За речи истинны почтёт,
Не мысля, что в сем месте сгнили
Сердца, которые любили!
Впервые опубликовано: первая часть — в 1859 г. в «Отечественных записках» (т. 127, № 11, отд. 1, с. 253); вторая часть (без последней строфы) — в 1882 г. в «Русской мысли» (№ 2, с. 179).
В автографе — пометы Лермонтова: «(В Воскресенске. Написано на стенах [пустыни] жилища Никона). 1830 года». Перед второй частью стихотворения помета: «(Там же в монастыре)».
Ново-Иерусалимский монастырь, основанный патриархом Никоном в Воскресенске (ныне г. Истра), находился в 53 верстах от Москвы. В 1941 г. разрушен.
Лермонтов был летом 1830 г. в Середникове. По всей вероятности, оттуда и была совершена поездка в монастырь.
Варианты
«Оставленная пустынь предо мной»
Варианты автографа:
1
Но колокол расколотый молчит.
2
И лик отшельников звучал
За речи истинны прочтет,
Как можно видеть из скромных соболезных слов Михаила Юрьевича о последних славящих правь истинных христианах, называть вещи своими именами было не принято уже то время
| 
