Оригинал sobolev-sv.livejournal.com 03.09.2020 11:49
Декабрь 1999-й года; время драматичных переломных событий. 2-я Чеченская в самом разгаре. В стране готовится смена руководства. По разведканалам становится известно о подготовке противником некоей акции, способной перевернуть ход войны. Командир спецподразделения ГРУ майор Бушмин получает секретное задание. В самые кратчайшие сроки предстоит установить местонахождение школы снайперов. Действовать предстоит автономно и с учетом того, что в стане федералов у боевиков есть свои информаторы.
4-я книга серии "Кондор".
Бесплатный свободный доступ для чтения онлайн на Автор Тудей.
https://author.today/work/88906
Отрывок из книги.
— Слушай сюда, Андрей, – расстилая на столе карту города, сказал Шувалов. – Не этой ночью, прошедшей, а позапрошлой в город была послана разведгруппа с заданием перепроверить сведения, доставленные ранее группой «Город»…
— Понял, Андрей, эту фишку? – воспользовавшись паузой, вклинился Мокрушин. – Получается, что нам уже не доверяют.
— А кто ходил? – поинтересовался Бушмин. – Чья команда? Никак «полосатые»?
— Да мужики из разведполка ВДВ, – сказал Шувалов. – С ними отправились двое наших в качестве проводников. Вот здесь они прошли…
Он показал на карте маршрут следования разведгруппы.
— И должны были выйти к самой «крестовой» больнице… Нохи до недавних пор держали там «мирных», согнав их туда с окрестных домов. Соорудили себе живой щит, короче. И сами там укрепились как следует. Без поддержки авиации и артиллерии выкурить их оттуда пока не получается. Долбить по больнице запрещено, по «гуманным, понимаешь, соображениям»… Продвижения вперед здесь нет, потому что из корпусов больницы весь район простреливается… В начале этой недели предприняли вылазку, и Мокрушин доложил, что в «крестовой» засели боевики, что «мирных» он там не обнаружил.
— Сейчас всех, кто может держать в руках лопату и кирку, гоняют на принудительные работы, – дополнил Рейндж. – «Чичики» новые укрепления сооружают, поэтому им сейчас нужны рабочие руки. Этих, которых держали в больнице, куда‑то увели, может, в район стадиона или в «правительственный квартал», сейчас у них там основное «строительство» ведется.
— Обычная, в общем‑то, вылазка. У нас почти каждую ночь рейды по окраинам проводятся, – продолжал Шувалов. – В поиск ушли двенадцать вэдэвэшников и двое наших. Всего в группе было четырнадцать человек.
— И что? – поинтересовался Бушмин, он уже успел врубиться в ситуацию. – Кто‑нибудь из них обратно вышел? Или все накрылись с концами?
Шувалов подавил тяжкий вздох.
— Все обстоит куда хуже. Тела троих вчера сами десантники обнаружили. Здесь, ты, наверное, в курсе… гуляет здесь линия фронта. То есть с утра, как развиднеется, мы идем вперед, зачищаем помаленьку кварталы и доходим почти до больничного комплекса, а уже к сумеркам отходим на исходные. Этих троих – от одного только туловище осталось – чечены, видимо, не смогли с собой прихватить либо в спешке забыли о них…
— Это еще цветочки, – сказал Мокрушин. – Расскажи ему, командир, какое нам «кино» местные «геббельсы» недавно показывали.
Шувалов кивнул:
— У нохов здесь есть передвижной телепередатчик. Иногда врубают по ночам, транслируют свои «новости». В основном, конечно, это делается в расчете на Запад, мол, дух наш не сломлен, в осажденном городе даже телевидение имеется. В эфире они работают минут семь‑восемь, от силы десять, чтобы ракетой по наводке на излучение не получить… Показали сюжет о своих новых свершениях. Так, мол, и так, уничтожили подразделение федералов… Цифры наших потерь они умножили примерно на десять, но факт есть факт: на пленке засняты трупы вэдэвэшников, семь трупов уложены в рядок. Четверых им удалось заполучить живьем…
— Если судить по картинке, все они ранены, – дополнил Мокрушин. – Вот из‑за этой «геббельсовской» пленки и разгорелся сыр‑бор… А тут еще передали сообщение, что чечены у нас Ханкалу отбили, и наверху такое закрутилось… По слухам, нашим «полководцам» должны на днях в Кремле «звездочки» вручать. Сам понимаешь, Андрей, какую свинью всем нам нохи подложили, награды‑то могут тю‑тю… Опять же, мода пошла на разные спасательные мероприятия. Я все понимаю, и, когда летчика в горах всем миром спасали, все было по делу. Андрей знает, у нас и в морпехах закон такой был: своих убитых и раненых на поле боя не оставлять. Но надо же и голову иметь на плечах!
Мокрушин в сердцах сплюнул под ноги.
— Ты думаешь, чего генералы задергались? Сколько уже народа накрылось, сколько пропало с концами, и ничего, они это как‑то пережили… Дергаются они потому, что кто‑то уже успел в Москву настучать! Может, и пленку уже успели по «ящику» прокрутить, по забугорному или нашему, мы ж тут не смотрим телевизор целыми днями! Представь, награды из рук уплывают, новые звания могут накрыться! Как такое допустить?! Значит, надо совершить что‑нибудь героическое! Оборотку нохам устроить! Желательно даже что‑нибудь серьезное в самом центре города затеять, показать, что мы люди деловые и этот сраный городишко вот‑вот возьмем! И своих из плена надо выручить, это ж дело чести! Мы ж все из себя такие благородные…
Понимая, что его занесло, что он наговорил лишнего, Мокрушин умолк, махнул рукой.
— Напрасно только людей положим, вот и все, – добавил он, не удержавшись.
— Вы закончили? – ледяным тоном произнес Шувалов. – Или еще накинуть несколько минут?
— Виноват, товарищ подполковник.
— Раз виноват, тогда помалкивай, – смягчился Шувалов. – А теперь самое главное. Этой ночью решено ничего серьезного не предпринимать. Чеченцы явно провоцируют нас, и если ждут чего‑то, то именно этой ночью. У нас будет время подготовиться, продумать все как следует. Сейчас служба радиоперехвата прослушивает все переговоры противника, от пленных тоже кое‑какую любопытную информацию успели получить. То, что надо попытаться наших ребят из плена вытащить, – однозначно! Установить бы только надежно, где их держат… И чеченских волков надо приложить как следует, здесь я с командованием согласен. Только по‑умному надо действовать, а не так, чтобы без толку людей положить.
— Из моих на вайнахском только один говорит, – в задумчивости проговорил Бушмин.
— Я этой ночью со своими бойцами на «нейтралке» куковал, – подал голос Мокрушин. – Там полно подвалов, есть где спрятаться.
— Говорите, на ночь наши к поселку отходят? – Бушмин поскреб в затылке. – Линия фронта гуляет?
Шувалов утвердительно кивнул головой.
— Вот видите, друзья мои? Если захотим, то можем не только командование по‑матушке послать, но и какую‑нибудь дельную акцию провернуть.
Мокрушин, поскольку он едва держался на ногах, завалился спать.
Шувалов отправился в штабной модуль – сообщить руководству составленный вчерне план предстоящей акции.
Андрей, проверив, как разместились его люди, решил подышать свежим воздухом, а заодно, пока не смеркалось, посмотреть сверху, с холмов, на осажденный федералами город Джохар.
Да, именно так.
Населенный пункт, известный некогда как город Грозный, перестал существовать.
Такого города больше нет, хотя его до сих пор упоминают десятки раз на дню – в официальных документах, в разнообразных сводках, в телерепортажах и в прессе.
Город Грозный умер, как умирает человек, которому нанесли тяжкие телесные повреждения, как умирает жертва разбойного нападения, которую забили до смерти.
Трудно сказать, когда он умер, этот город.
Возможно, это случилось в девяносто пятом, когда были разрушены почти все здания. Но, по‑видимому, это все же случилось раньше, когда к власти пришел Дудаев, когда нохи, очень многие из них, вернулись в свое первозданное состояние, то есть превратились в стаю волков.
Умерший город, однако, захоронить не удосужились.
Возможно, следовало бы изобрести по такому случаю некий ритуал. Но никто не знает, что в таких случаях нужно делать, какие молитвы читать. Нет прецедентов. А если и были в истории, то все примеры уже напрочь забыты.
Да и недосуг.
Некогда хоронить.
Чеченские боевики и федеральные войска все еще яростно сражаются на бренных останках города.
«Усопший», так и не захороненный, нынче смердит на весь мир, вызывая на лицах цивилизованных народов гримасу отвращения.
«Что такое Грозный? Это камни. Плачущие камни под ногами…»
Нет, камни – это уже не Грозный, а чеченский Джохар.
Заблуждается тот, кто считает, что это город. Или город‑крепость. Надо посмотреть правде в глаза. И попытаться понять хоть малую толику из того, что здесь происходит – здесь и сейчас.
Дыра – вот что это такое.
Нечто запредельное, с отчетливо распознаваемым инфернальным душком.
Черная дыра на лике земли, язва на теле человечества, огромная воронка, куда засасывает не только чеченский народ, но, кажется, и всю огромную Россию.
Вот что такое Джохар.
За спиной раздалось покашливание.
— Решил подышать свежим воздухом? – спросил Шувалов. – Или надумал полюбоваться панорамой города?
Бушмин пожал плечами. После чистейшего воздуха предгорий местная атмосфера казалась смрадом. Панораму эту он видел уже десятки раз. Нет, Андрей просто стоял и думал о своем, вот и все.
— Как начальство отнеслось к нашей задумке? – спросил, обернувшись.
— В принципе одобрило. Но сам понимаешь, план еще нужно шлифовать, продумать все как следует.
Бушмин покачал головой. Выходит, он не просто должен ходить по краю пропасти, но еще и тщательно продумать, как ему половчее грохнуться на самое дно.
— Ты сам виноват, Андрей.
— В чем? В чем я виноват?
— Тем, что классный спец, хотя хвалить в данной ситуации… гм… непедагогично. Тем, что фартовый мужик – тьфу‑тьфу, чтобы не сглазить! Короче, командующий уперся, и все тут: один «Город» не управится, привлекай десантников и вызывай в Грозный группу «Терек». Вот такие дела…
— Это наша работа, Михалыч. Все будет тип‑топ.
— Кстати, меня попросили выйти на связь с Моздоком… Федулов из разведотдела побеспокоил – ты ведь ему «языков» передал? Или напрямую особистам?
— Нет, Федулову, а он уже связался с фээсбэшниками.
— Там какое‑то высокое начальство его побеспокоило, из ведомства МВД. Говорит, только вы вылетели вертушкой в Грозный, ему позвонили и стали интересоваться разными подробностями: кто захватил чеченов, где, когда и при каких обстоятельствах это случилось?.. Федулов им объяснил, что, мол, закрытая информация, ну, и так далее…
— А что, есть какие‑то вопросы ко мне? – осведомился Бушмин. – С захваченными мною нохами что‑то не так?
— Не знаю пока, – пожал плечами Шувалов. – Может, само по себе все рассосется. Вернемся в Моздок, и я все выясню. А пока забудь, у нас здесь и без того есть над чем голову ломать.
Когда эти двое ушли по своим делам, ничего в округе не изменилось.
Черная дыра продолжала засасывать в себя залпы артиллерийских орудий – все эти тысячи снарядов всех существующих калибров, кровавые подарки «шмелей», «градов», «буратино». И, разумеется, самих стреляющих и сбрасывающих бомбы людей, плохих и хороших, бритых и бородатых, безусых юнцов и отцов семейств, атеистов и религиозных фанатиков вкупе с начальниками всех рангов и званий, в компании с теми, кто затеял весь этот кошмар и кого никогда не осудят.
Сотни и тысячи судеб засасывает бездонная воронка.
И даже не верится, что из этого ада когда‑нибудь можно вырваться, можно спастись.
Сергей Соболев "Охота на волков"
|