Империализм США присутствовал, по крайней мере, во вмешательстве ОАГ, которая осудила мошенничество на выборах без представления доказательств
colonelcassad.livejournal.com 17.11.2019 10:10
Олег Камалов сделал перевод интересной аргентинской статьи на тему переворота в Боливии.
Автор блога Олег Камалов, он же переводчик не всегда разделяет взгляды авторов переводимых текстов во всех вопросах.
В частности, авторы текста ниже, судя по всему, настроены не слишком радикально и не видят основной проблемы в том, что боливийская буржуазия никогда и не переставала существовать. Тем не менее их видение и приводимые факты могут быть интересны для понимания ситуации в Боливии.
Читателям стоит также обратить внимание на то, что статья написана сразу после переворота и не отражает событий последующих дней.
Боливия и контрреволюция: как свергли Эво
Авторы: Пабло Стефанони, Фернандо Молина ("Anfibia", Аргентина)
Перевод: Олег Камалов
Оригинал на испанском: revistaanfibia.com/ensayo/como-derrocaron-a-evo/
¿Cmo derrocaron a Evo? - Revista
12.11.2019
Перевод: comprosvet.livejournal.com/1197191.html
П.Стефанони, Ф.Молина (Anfibia): "Боливия и контрреволюция: как свергли Эво" - Postcards from Planet Earth — ЖЖ
Правление Эво Моралеса было направленной против «элит» политической революцией. Никто не ожидал нынешней ситуации с контрреволюционным движением. Видимый лидер – Луис Фернандо Камачо, сорокалетний предприниматель, не баллотировавшийся на выборах и прибывший в дворец Кемадо [дословно «Горелый дворец» – название резиденции президента страны дало сожжение во время одной из гражданских войн; здесь и далее курсивом в квадратных скобках примечания переводчика] с библией и в окружении полицейских. Праздновавшие свержение президента на улицах Ла-Паса сжигали випхалы [многоцветный индейский флаг, с 2009 г. являющийся одним из официальных символов Боливии] и кричали «прогоним коммунизм».
Начнем с конца (или конца главы) этой истории: в воскресенье [10 ноября 2019 г.] поздним вечером лидер из Санта-Круса Луис Фернандо Камачо проехал по улицам Ла-Паса в открытой полицейской машине, сопровождаемый мятежными полицейскими, в то время как его приветствовали слои населения, оппозиционные Эво Моралесу. Так выглядела гражданско-полицейская контрреволюция, которая лишила власти боливийского президента. Эво Моралес укрылся от угроз реваншистов на малой родине, в известном [легальном в современной Боливии] выращиванием коки регионе Эль-Чапаре, где начинал политическую деятельность. Так повернулась – во всяком случае, на время – его политическая карьера. Таким образом, то, что начиналось как движение, требовавшее второго тура президентских выборов после спорных итогов выборов 20 октября, закончилось «советом» главы вооруженных сил президенту – подать в отставку.
Восстания против Эво Моралеса не ожидал никто. Но в течение трех недель оппозиция мобилизовалась с большим успехом, чем сторонники президента, на протяжении 14 лет у власти терявшие способность к мобилизации сторонников, когда государство замещало социальные движения как источник власти и бюрократизировало поддержку «процессу перемен». За несколько часов правительство, бывшее самым сильным в истории Боливии с начала прошлого века, оказалось разрушено, многие из его руководителей укрылись в иностранных посольствах. Министры сложили полномочия, осудив сожжение своих домов, в то время как оппозиционеры называли гибель трех человек активистов в столкновениях причиной возмущения против того, что они назвали «диктатурой». В итоге, Эво Моралес и [вице-президент] Альваро Гарсия Линера ушли в отставку и осудили происходящий государственный переворот.
"Осуждаю перед всем миром и боливийским народом заявление офицера полиции о том, что он получил приказ о моем незаконном задержании. Также осуждаю вооруженные группы, захватившие мой дом. Мятежники разрушают правовое государство"
– Эво Моралес, 11 ноября.
Движение к социализму (МАС), образованное в 1990-е годы, всегда было в первую очередь крестьянской партией (в большей степени, чем индейской) и во многом передало свой характер правительству Эво Моралеса. Его поддержка в городах всегда была условной – в 2005 г. из-за запроса на нового «коренного» лидера в условиях глубокого кризиса, а затем из-за экономических успехов. Однако попытки Моралеса задержаться у власти, в совокупности с давними расистскими настроениями и чувством отстраненности от власти, побудили средние городские слои выйти на улицы против Моралеса. Говоря объективно, «процесс перемен» не был направлен в пользу традиционных средних классов и белого населения и, напротив, лишил их власти. Моралес произвел политическую революцию против элит, но заменил старые политические элиты новыми, более плебейскими и коренными. Это также уничтожило образовательный и символический капитал «бюрократического класса», существовавший до МАС. Тем временем, победы на выборах с результатом более 60% позволили МАС монополизировать государственную власть [только если под ней понимать лишь центральные органы – самоуправление на уровне департаментов и муниципалитетов частично осталось под контролем оппозиции].
Моралесу, как казалось, удалось закрепить победу политики над техникой. Если неолибералы верил в право «наиболее способных» навязать свою политику остальным, то сторонники «процесса перемен» – в право народа Боливии навязать свою политику «наиболее способным». В своих действиях они обращались к политике (эгалитаризм) и распределению должностей среди представителей социальных движений вместо специалистов (элитизм). По этой причине не заместили бюрократическим образом должности, оставшиеся вакантными после ухода неолиберальной бюрократии. Также они систематически обходили университеты с их культурным капиталом, который считали не стоящим внимания. Это раздражало средние слои, особенно профессионалов и преподавателей, ждавших максимального социально-экономического признания своих знаний и умений.
Наконец, МАС было всё более этатистским. Этатистский подход правительства к проблемам и потребностям страны приводил его к игнорированию (а зачастую. и противостоянию) мелких частных предприятий. По этой причине существовали разногласия между «процессом перемен» и предпринимателями, за исключением выходцев из коренных народов и корпораций (те и другие выигрывали от политических аспектов перемен, раздражавших «средний класс»). Очевидно, что существовало негласное соглашение о сосуществовании между «процессом перемен» и крупным капиталом, но его основа была политической, а не экономической.
С другой стороны, многие меры Моралеса изменили баланс между этническими группами не в пользу белых: хотя не была проведена аграрная реформа, потребности бедных удовлетворили распределением государственной земли; социальная политика и строительство инфраструктуры были перенаправлены в интересах деревенских и провинциальных масс. Образовательная политика правительства повысила статус индейцев и метисов, изменив оценку их истории и культуры – в то же время правительство сделало очень мало для повышения общего уровня образования [крайне спорный тезис с учетом произошедшей именно в эти годы ликвидации неграмотности] и, таким образом, для того, чтобы ликвидировать белую монополию на высококачественное образование, оставшееся частным. Элиты прошлой эпохи потеряли государственные посты, лишились символического статуса и влияния на власть. Подводя итог: гольф-клуб потерял всякую роль как место воспроизводства власти и статуса.
Многочисленные опросы показывали недоверие средних слоев к президенту. И не из-за самой политики, которую одобряли, но из-за продолжительности правления окружения Эво. Этот вопрос был важным для средних слоев, однако Моралес настойчиво стремился к переизбранию, делая его решение невозможным. Это подтолкнуло средние слои к антиправительственному выступлению. На всё это наложилось сохранение деспотичных отношений на низовом уровне боливийского государственного аппарата во время «процесса перемен». Использование госслужащих в избирательных кампаниях и в целом партийная политика МАС ослабляли идеологический плюрализм на всех уровнях аппарата вплоть до низовых.
Боливия – страна, почти наследственно не склонная к переизбранию: даже Виктору Пасу Эстенссоро, вождю революции 1952 года, не удалось занимать президентский пост два срока подряд. Эта тенденция отражает как низовые республиканские настроения, так и необходимость более частой смены политических постов. Когда кто-то не уходит – прекращается доступ для рассчитывающих занять его пост. Все массовые партии, приходящие к власти, имеют ту проблему, что их активистов больше, чем постов, которые надо распределить. Государство слабо, но является одним из немногих социальных лифтов.
Боливия также прекрасно иллюстрирует логику эквивалентностей Лаклау: когда ситуация выходит из-под контроля и государство ослаблено, все предъявляют ему свои запросы и недовольство, неизбежное в бедной стране. Так было и на этот раз. Бунты полиции показали старую вражду рядовых к высшему командованию из-за экономического неравенства и злоупотребления властью: такое происходило в 2003 году [еще до прихода МАС к власти], в 2012 г. и на прошлой неделе. [Департамент] Потоси на протяжении нескольких лет сталкивался с Эво из-за ощущения, что его богатства – на этот раз литий – как и ранее с колониальных времен, распределяются за пределами региона и он остается бедным. В итоге Потоси присоединился к восстанию. То же произошло с диссидентским крылом всех социальных движений (кокалерос, «красных пончо» [крестьян аймара], шахтеров, транспортных рабочих). На это наложилась корпоративная культура, которой интересы региона или сектора экономики были важнее более общих: это сделало возможным неожиданные союзы. Так стали союзниками Потоси и Санта-Крус – это было невозможным во время кризиса 2008 года [сепаратистских вытспулений в Санта-Крусе], когда Потоси был оплотом «эвистов».
Policías de BOLIVIA Sacan la whipala de sus uniformes tras Renuncia de Evo Morales - YouTube – 10 нояб. 2019 г.
Полицейские Объединенного южного отдела полиции Кочабамбы, срезающие с униформы випхалу, символ андских народов
После нескольких лет, в течение которых свое бессилие в политике и избирательном процессе проявили традиционные оппозиционные лидеры из числа старых политиков – Туто Кирога, Самуэль Дория Медина и тот же Карлом Меса, появился новый «харизматичный лидер» – Фернандо Камачо. Еще несколько лет назад он был неизвестен за пределами Санта-Круса, в котором занял пустующее место в руководстве оппозиции, разгромленной Эво в 2008 году. На новом этапе радикализации молодежи «мачо Камачо», сорокалетний предприниматель, стал лидером Гражданского комитета региона, объединившего подл руководством предпринимателей силы защитников интересов региона [скорее уж традиционной олигархии региона]. Позднее, в противовес слабости традиционной оппозиции, Камачо запомнился смесью религиозности и «наличия яиц» для противостояния «диктатору». Вначале он написал заявление об отставке, «чтобы Эво его подписал», затем отправился с этим заявлением в Ла-Пас, где его не пропустили выступления сторонников правительства. Однако уже в воскресенье он вошел в покинутый дворец Кемадо – старом дворце власти, ныне переехавшей в [расположенную рядом] Каса-Гранде-дель-Пуэбло с библией и тем самым заявлением. Здесь он склонился в молитве, «чтобы Бог вернулся во дворец».
Камачо заключил договоры с диссидентами из числа «красных пончо», фотографировался с деревенскими жителями и производителями коки, настроенными против Эво и клялся в том, что он не расист, отстранившись от репутации Санта-Крус как белого сепаратистского города (как говорила одна победительница конкурса красоты, «мы в Санта-Крусе белые и владеем английским»). В рамках той же удачной стратегии Камачо заключил союз с Марко Пумари, председателем Гражданского комитета Потоси, сыном шахтера, возглавляющим в своем регионе борьбу против «безразличия эво». Так, новый лидер стал главным организатором гражданско-полицейского восстания. Он полностью затмил бывшего президента Карлоса Месу, занявшего второе место на выборах 20 октября, который по мере ускорения событий также радикализовался без достаточной убежденности и без шансов быть принятым в клуб радикальных консерваторов [можно сказать прямее: ультраправых], считающих его «вялым».
Рене Савалета [боливийский мыслитель социал-демократического толка, ныне покойный] называл Боливию Францией Южной Америки: здесь политика предстает в классическом виде, через революции и контрреволюции. Последние десять лет стабильности поставили мысль Савалеты под сомнение. В 2008 г. Моралес победил в противостоянии со старыми неолиберальными и регионалистскими элитами, которые противостояли его приходу к власти, и начал свой цикл гегемонии: это было десятилетие экономического роста, веры народа в будущее, массового одобрения политики правительства, больших вложений во внутренний рынок за счет дополнительных доходов в эпоху высоких цен на продукты экспорта, и улучшений в социальной сфере.
Но мятеж, связанный с консервативным и контрреволюционным движением, повторился. В отличие от Гонсало Санчеса де Лосады в 2003 году, Эво Моралес не вывел на улицы армию. Он мобилизовал сторонников МАС (в том числе вооруженных дубинками и взрывчаткой), в то время как социальных сетях и СМИ распространился образ «орд МАС», которые уже не называли крестьянами или индейцами. Сообщение Организации американских государств о результатах выборов, предупреждавшее о нарушениях, подорвало уверенность в себе сторонников правительства: оно потеряло одновременно улицы и социальные сети. участие ОАГ, которое могло успокоить ситуацию, было отвергнуто оппозицией, которая рассматривала [генерального секретаря ОАГ] Луиса Альмагро как союзника Моралеса, поскольку тот не выступил против его выдвижения на новый срок. В конечном счете, ОАГ высказалась «против любого неконституционного выхода из ситуации» [что оказалось чистым лицемерием, с учетом позднейшего признания Аньес и фактической поддержки военного мятежа].
Одна из причин восстаний – каудильизм [вождизм], то есть отсутствие консолидированных политических институтов. Нет другой логики, кроме немедленного выигрыша и «нулевой суммы»: выигрывают или проигрывают всё, но никогда не думают о будущем, складывающееся из частичных побед или поражений [действия МАС, как и других латиноамериканских левых сил у власти, можно осудить скорее за противоположное – попытку "рубить хвост по частям", не нанося решающее поражение буржуазии]. Эво Моралес не превзошел эту культуру и поэтому пытался сохранить за собой пост, но в той же культуре осталась и оппозиция, выдвинувшего своего вождя правого толка, Камачо. Мы не знаем, какое будущее его ждет, но он уже выполнил свою «историческую миссию»: города покончили с единственным в истории страны крестьянским правительством. Не случайно те, кто сверг Моралеса, жгли випхалу, флаг коренных народов, ставший вторым национальным флагом при правительстве МАС. Кроме того участники уличных выступлений с библией и изображениями Христа покончили с властью левых националистов, повторяя «прогоним коммунизм».
Боливия – страна не только восстаний, но и переучреждений (refundaciones). Только идея «переучреждения» позволяет объединить политические силы, которые требуют разрешения противоречий через восстания и лишение проигравших социального и политического влияния. С другой стороны, «переучреждение» и «творческое разрушение» политических и государственных институтов позволяет осуществлять мобилизацию обещаний и раздел должностей для тех, кто берет власть. Но парадокс заключается в том, что страна с каждым «переучреждением» меняется мало, особенно в плане политической культуры.
Сейчас маятник на стороне консерваторов, нам предстоит увидеть, сможет ли разделенная оппозиция Эво Моралесу создать новый блок власти. Но этнические и социальные раны от свержения Эво сохранятся долго.
Комментарии на colonelcassad.livejournal.com
С учетом сказанного, в идеале Моралесу следовало не упиваться своей властью лично, а делиться: то есть уже на вторые выборы выдвинуть преемника в рамках своей же партии, а о третьих выборах и говорить нечего – зажрался.
razgul manyakov
Почитал историю Боливии за последние лет 30. Собственно, если индейцы не будут идиотами и возьмутся за оружие, то так они хотя бы попытаются сопротивляться.
Моралес конечно сам себе хитрый, вечно править желал. Но вся суть нынешнего переворота в том, что возвращаются те кого он отодвинул от кормушки – 58 % населения, которое проживает в наиболее богатых нефтью и газом регионах. Придя к власти Моралес национализировал нефтегазовую сферу с целью перераспределения денег по всей стране, в первую очередь для индейской нищеты. Как итог средний и высший классы стали беднеть, нищета стала выползать немного со дна. Учитывая, что Боливия типичная латиноамериканская религиозная страна, то когда Моралес убрал с католицизма статус государственной религии, то мракобесы вообще полностью охренели от таких раскладов.
Так что в новой реальности индейцам уготована в лучшем случае участь обслуги. Либо распад страны на Богатую Католическую Боливию и Бедную Индейскую Боливию.
Президент России по итогам саммита БРИКС в четверг 14.11.2019 сказал журналистам, что в Боливии сложилась ситуация, когда власти нет совсем
"Представляете, возникла ситуация, когда власти нет совсем. Все действующие власти от нее отказались. Второй спикер Сената, нужно было принимать какое-то специальное решение Конституционного суда, оппозиция с этим не согласилась. Практически власти нет, безвластие".
Путин добавил, что сложившаяся ситуация очень напоминает Ливию, хотя в Боливии нет прямого вооруженного вторжения извне, но эта страна находится на пороге хаоса. "Это, конечно, тревожный такой сигнал", – сказал президент.
РФ готова взаимодействовать с властями Боливии, которые придут к власти легитимным путем, и рассчитывает на встречный интерес к развитию отношений, заявил Путин.
"Мы надеемся, что кто бы ни пришел к власти в Боливии, интерес к развитию отношений с Россией сохранится. Мы со своей стороны готовы сотрудничать с властями, которые получат легитимный мандат со стороны народа".
Россия надеется, что у политиков в странах Латинской Америки с кризисной ситуацией здравый смысл и ответственность за положение граждан своих государств возобладает над личными или групповыми политическими партийными амбициями. , – сказал .
"Здесь в Латинской Америке все очень быстро меняется. Но будем надеяться на то, что здравый смысл и понимание интересов людей, населения этих стран, ответственности за положение граждан своих государств все-таки возобладает над какими-то личными или групповыми политическими партийными амбициями, и в этих странах все-таки успокоение настанет".
По словам Путина, у кризиса в Боливии есть элементы вмешательства извне.
"На мой взгляд, в каждой стране свои причины, но в основе, конечно, всегда лежат проблемы социально-экономического характера, какая-то неустроенность, это какие-то нерешенные вовремя проблемы, хотя - мы все время говорим об этом - есть и элементы вмешательства извне, но они всегда возникают там, где есть внутренние сложности".
Комментарии на revistaanfibia.com
Ele Vinelli Guinard
Анализ ситуации в Боливии не является полным без учета алчности империализма Трампа. Пожалуйста, прочитайте предупреждение Хомского, что оно даже не рассматривается. Без вмешательства США подрывая боливийскую демократию деньгами и оружием (и без ОАГ, как если бы она защищала демократию), Камачо не смог бы справиться с переворотом. В анализе не хватает пятого этапа и самого толстого: его интерес к литию и газу.
Victor Hugo Quintanilla Coro / Виктор Хьюго Кинтанилья
В Боливии правительство Эво Моралеса сделало FRAUDE на последних выборах. Народ начал мобилизацию против него и просто стал национальным. Правительство Evo Morales запросило аудит у ОАГ и пообещало принять результаты. Затем пришел первый отчет ОАГ, который подтвердил FRAUDE, но Эво Моралес пропустил свое слово, чтобы принять технический отчет. Таким образом, мобилизация граждан стала больше. Вопреки всем прогнозам правительства МАС, полиция присоединилась к демонстрациям людей, и вооруженные силы НЕ вмешивались. Президент Эво решил покинуть резиденцию правительства, как это делал президент Гонсало Санчес в прошлом. Моралес призвал защищать фальсификацию выборов, и это породило бесчисленные конфронтации между боливийцами, но, наконец, была навязана мирная мобилизация, даже против проникновения правительственной партии, в которой лежит ответственность за гибель людей, разрушения и другие эксцессы, такие как те, которые все еще происходят. Миллионы боливийцев могут подтвердить эту информацию.
Эво Моралес сбежал из Боливии и бросил тех, кто отдал свои жизни за него: семьи, которые потеряли все, мастисты (masistas), которые не знали, как использовать динамит, взорвались обеими руками, и многие молодые люди, которые совершали эксцессы из-за лозунгов насилия Эво Моралеса Аймы. Это мораль самого великолепного экс-президента Боливии. На всякий случай, Эво не был коренным жителем: он не был рожден в каком-либо коренном айлу, он не знал ни одного родного языка, и во время его правления мы пострадали от поставок пресной воды в горнодобывающие транснациональные корпорации, репрессии над чапариной (chaparina), вырубка лесов TIPNIS, самая большая потеря резерва. Леса Chiquitanía… Все это без учета таких дел, как Габриэла Сапата, Фонд коренных народов, дело гостиницы Las Américas, грузовики его министра Хуана Рамона Кинтаны и т.д. Я думаю, вы должны подумать не раз, прежде чем защищать кого-то от самой сомнительной морали. Теперь я прощаюсь очень по-братски, потому что хочу выйти, чтобы отпраздновать исчезновение страха свободно выражать себя.
Mañe Von Weimar / Мане фон Веймар
Всегда этатистский подход, с помощью которого правительство решало проблемы и потребности, возникшие в стране, заставлял его игнорировать и часто сталкиваться с небольшими частными предприятиями, то есть с предприятиями среднего класса. По этой причине возникли трения между «процессом изменений» и некоренным и не корпоративным предпринимательским сектором (те, которые извлекли выгоду из политических аспектов изменений и возмутили «средний класс»). Это правда, что между «процессом перемен» и высшей буржуазией или высшим классом был договор о ненападении и тактической поддержке, но это было основано на политических причинах, а не на бизнесе или экономике.
Pablo Ciucci / Пабло Чуччи
Центр экономических и политических исследований Соединенных Штатов (США) представил в понедельник отчет, отражающий отсутствие нарушений на выборах, состоявшихся 20 октября прошлого года в Боливии, и предоставил Эво Моралесу президентство в качестве победителя, отрицая позицию Организации американских государств (ОАГ).
«Очевидно, что эти необычные заявления – несмотря на тот факт, что ОАГ не представила каких-либо подтверждающих доказательств на сегодняшний день – оказали значительное влияние на освещение в СМИ и, следовательно, на общественное мнение», отмечает отчет.
Организация указывает, что процесс наблюдения за выборами должен быть исключен из политических интересов, чтобы избежать подозрений и недоверия при подсчете голосов, «необоснованные обвинения должны быть сняты и должны быть приняты меры для обеспечения нейтральности наблюдения за выборами ОАГ в будущем», добавил он
Аналогичным образом, в докладе отражено, что Верховный избирательный трибунал Боливии имеет две системы подсчета голосов, одна из которых является законной, а другая – для быстрого подсчета голосов – система, реализованная в соответствии с предложениями ОАГ о прозрачности выборов.
«Первый – это быстрый подсчет, известный как «Передача предварительных результатов выборов» (TREP, в дальнейшем именуемый «быстрый подсчет»), он проводится частной компанией совместно со Службой гражданской регистрации (SERECÍ), службой регистрации актов гражданского состояния, и Он предназначен для достижения быстрого результата – но неполного и не окончательного (…) Вторая система подсчета голосов – это официальный подсчет (или подсчет), который является юридически обязательным в соответствии с законодательством Боливии. Официальный подсчет является более полным и точным и, конечно, занимает больше времени», – объясняется в отчете.
Кроме того, он осуждает, что ни в одном из пунктов доклада органа, которым руководит Луис Альмагро, он явно представляет «нарушения», на которые он ссылается, «миссия ОАГ или любая другая партия продемонстрировали, что на выборах 20 октября имели место широко распространенные или систематические нарушения 2019 года», добавляет он.
«Результаты быстрого подсчета для первых 83,85% подсчета голосов соответствуют проекции окончательного результата, который отмечает Моралеса как непосредственного победителя с победой более 10 процентных пунктов; ни быстрый подсчет, ни официальный подсчет не показывают существенных изменений в тенденциях голосования в отношении окончательных результатов; скорее, та же самая известная тенденция, объясняемая различиями в предпочтениях избирателей в разных географических районах, очевидна в обоих случаях; обязательный юридический подсчет – официальный подсчет – не прекращался в течение какого-либо значительного периода времени», – поясняет следствие.
Исследовательский центр поставил под сомнение независимость ОАГ после ее близости к США. и его молчание по поводу высказываний президента Дональда Трампа и сенатора Марко Рубио, который, несомненно, выразил фальсификацию выборов в Боливии: «США обеспечивают около 60% бюджета ОАГ.
Pablo Contreras / Пабло Контрерас
Эта заметка – не более чем журналистская статья, которая из-за отсутствия объективности делает необъективным взгляд на боливийскую реальность. Многие предшественники отсутствуют, и они только выражают взгляд, и с их пристрастностью это не заслуживает критики как таковой, но таксономического пересмотра ошибок. У него есть четкий и точный язык в дополнение к структурному порядку, но он не выходит за рамки пропагандистской записки, которая не способствует существенному пониманию того, почему процесс, вызвавший большие ожидания в нынешнем столетии для всего левого и прогрессивного мира, вступил в кризис. Нужно выбирать между тем, чтобы быть повстанцем и революционным интеллектуалом или пропагандистом, а автор предпочитает последнего, поэтому его трансценденция будет ограничена только эфемерностью или не присутствием его боссов…
Juan Chaves / Хуан Чавес
В записке должен быть приведен отчет об империализме США, присутствовавшем, по крайней мере, во вмешательстве ОАГ, которая осудила мошенничество без представления доказательств - он пообещал им во вторник - что спровоцировало переворот, который был не только гражданским и полицейским но также и военные, поскольку вооруженные силы позволяли это, в нарушение их конституционной обязанности защищать власти. Теперь ОАГ остается пассивной, одобряя государственный переворот, сохраняя при этом очевидную демократическую проповедь. Необходимо будет выяснить, почему военные приняли такое решение. С другой стороны, в записке не признается место религиозного угнетения в национальных разочарованиях, которое остается скрытой причиной гнева и социальной сегментации. Помимо этого и других вещей, которые я не заметил, это очень хорошо.
Нам придется пересмотреть вопрос о демократии, поскольку что-то не получается как справа, так и слева. Референдум против кандидатуры Эво Моралеса был обязательным, но мастера не придавали этому значения.
|