|
Молодёжная аналитическая группа , «планета КОБ» – inance.ru
05.10.2015 07:50
Премьер-министр России Дмитрий Медведев в статье «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы», опубликованной в «Российской газете» 23 сентября, попытался проанализировать сегодняшнюю социально-экономическую ситуацию и предложил, с его точки зрения, варианты дальнейшего развития экономики страны [1]
Глава правительства при этом отдельно отметил, что его статья не является каким-либо программным документом:
Поэтому здесь не будет развернутой программы действий или описания конкретного экономического инструментария. Для этого есть другие форматы.
Её основная цель — указать приоритетные задачи, которые предстоит решать государству.
Для понимания подобных текстов — «за всё хорошее, против всего плохого» — и их последствий для страны важно видеть не столько сами тезисы, сколько некие знаковые маркеры, определяющие возможное направление движения.
В последний раз Медведев излагал свои взгляды на будущее страны в формате большой статьи в 2009 году. Тогда статья под заголовком «Россия, вперёд!» была опубликована «Газетой.ru»[2].
Та статья была посткризисной, нынешняя вроде бы — антикризисная. Вроде бы — потому что по-настоящему антикризисным этот текст мог бы стать лишь в том случае, если бы реальные политические причины кризиса в нём проговаривались чётко, с предложением путей выхода.
Данная статья отражает идеи либерального крыла российской власти. Расставленные в ней акценты, язык, характер обозначенных проблем не совпадают, например, с изоляционистскими тезисами Сергея Глазьева. Заметно, что над текстом работали приверженцы рыночной экономики, для которых «левые» вставки и оговорки являются скорее вынужденными, обусловленными генеральной линией государства.
Огромная в две с половиной полосы статья премьера, возможно, обозначила то, о чём он думает и считает возможным высказаться, но оставила не меньше вопросов, чем дала ответов.
Проанализируем отдельные моменты статьи (знаковые маркеры — наше примечание).
Какова новая модель экономического роста? Как её представляет премьер-министр?
Из статьи Д. Медведева:
Цель [России] формулируется достаточно просто: войти (хочется сказать: «совершить прорыв», но военная терминология тут вряд ли уместна) в группу стран с наиболее высоким уровнем благосостояния.
Наш комментарий
Является ли вхождение России в группу стран с высоким уровнем благосостояния целью? Или всё-таки необходимо определиться с целями — что реально необходимо народу России?
У России есть внятная внешняя политика, однако пока отсутствует внутренняя, и, вероятно, внутрення политика начнёт проводиться только после прочного утверждения авторитета России в мире, что мы и наблюдаем.
Из статьи Д. Медведева:
Дети, инвалиды, люди пожилого возраста, семьи с невысокими доходами — это те социальные группы, на которых мы в первую очередь должны «примерять» наши будущие решения. Структурные сдвиги в экономике и социальной сфере, на рынке труда всегда проходят болезненно. Государство должно честно и без всяких иллюзий оценивать свои возможности по поддержке тех, кому сложно приспособиться к новым условиям.
Наш комментарий
Если в позднее советское время людей соблазняли будущей сытной жизнью, 30 сортами сыра и т.п. и они верили, не имея опыта, то теперь приходится делать оговорку, предупреждать, что у реформ будет и обратная сторона. Сам факт «предупреждения» свидетельствует о том, что болезненные реформы с точки зрения премьера необходимы и желательны. Но здесь возникают вопросы: «А о каких структурных реформах говорит премьер-министр? Какие результативные «структурные сдвиги» планируются правительством?
Из статьи Д. Медведева:
Развитие России — неотъемлемая часть глобальных процессов. Глобальная повестка не может формироваться без участия нашей страны. Но и Россия не может в одиночку формировать глобальную повестку или просто её игнорировать, сосредоточившись лишь на собственном понимании успеха и справедливости.
Наш комментарий
Действительно сегодня Россия уже не может отгородиться от мира «железным занавесом», однако задавать тон глобальной повестке Россия вполне способна. Процесс глобализации объективен, а путь глобализации — субъективен и его можно выбирать. Таким образом Россия предъявив миру свою русскую концепцию глобализации активно формирует повестку дня вне зависимости понимания/непонимания данного факта.
Из статьи Д. Медведева:
При обсуждении текущих и перспективных проблем глобального развития всё чаще стал использоваться термин new normal. Он появился пять лет назад, после окончания острой фазы глобального кризиса, и быстро завоевал популярность. New normal — «новая нормальность» или, пожалуй, можно перевести его и как «новая реальность».
Наш комментарий
Как всегда, идёт увлечение новыми терминами и словами, поэтому в статье появилось новое модное слово типа «инноваций». Но «инновации» относились всего лишь к миру технологий. Их внедрение на практике означало создание синекуры «Сколково» для Меламеда с Чубайсом и примкнувшего к ним Ильи Пономарева. И всё. New normal же претендует на новое понимание реальности. Возможные последствия нового модного увлечения могут быть непредсказуемы. Вместо употребления модных словечек — имеет смысл заняться конкретными делами: обозначать населению конкретную картину развития страны и как она будет касаться каждого гражданина.
Из статьи Д. Медведева:
Инновационный технологический трансферт всё более осуществляется от гражданских отраслей к военным, в то время как прежде процесс шёл в обратном направлении (инновации сперва появлялись в военно-промышленном комплексе).
Наш комментарий
Все последние инновации построены в первую очередь на сфере коммуникаций, которая сама по себе — военная разработка. Путину уже приходилось им напоминать, что интернет изначально был рождён как военный проект. А Цукерберг обязан своим успехом Пентагону, который финансировал его работы. Другое дело, что Сеть быстро стала достоянием всех, перестав быть «вотчиной» ВПК. И трансферт всё-таки был и остаётся прежним — от военных технологий к гражданским. Чего стоит только демонстрация «последних» достижений в сфере радиоэлектронной борьбы (взяли в кавычки, потому что реально последние разработки — под замком, а людям показывают то, что уже можно показать). Все помнят как над Дональдом Куком летал наш самолёт.
Из статьи Д. Медведева:
Глобальная конкуренция за человеческий капитал, который становится главным фактором решения стратегических задач любой страны. Конкуренция эта нарастает.
Наш комментарий
Либеральным экономистам кажется, что всем управляет «рынок», и в частности рынок труда. Мол, высококвалифицированный специалист помчится в любую страну просто потому, что там лучше условия. Однако, помимо условий работы, есть ещё условия жизни. Возможность жить на Родине, в близкой в том числе языковой среде — огромная ценность. Для большинства она перевешивает высокую зарплату и прочие «бонусы». С Родины массово бегут только от войны, от голода. Это надо учитывать.
Нет конкуренции за людей, особенно на Западе, который исторически из колоний за счёт усиленной эксплуатации их населения, вывозил богатства в страны-колонизаторы. Вывозимая дешёвая рабочая сила (это разве честная конкуренция?) со стран Востока и Африки также использовались исключительно для роста доходов конкретного бизнеса и конкретных стран. Даже сегодня работникам из других стран на Западе по большей части обеспечивают невыгодные по сравнению с «местными» условия, больше похожие на рабские.
Из статьи Д. Медведева:
Формирование новой модели глобализации и соответствующей ей новой модели протекционизма. Вместо защиты своей таможенной территории приоритетным интересом государства становится защита генерируемых национальным бизнесом цепочек добавленной стоимости.
Наш комментарий
Сейчас в России как правило «генерируемые национальным бизнесом цепочки» не выходят за пределы страны. Напротив, на внутреннем рынке огромное количество чужих цепочек, от которых как раз надо защищаться таможенными тарифами. И лишь затем, отбив атаку и выйдя на чужие рынки, начать соблюдать указанный выше приоритет. А вот с тем, что надо реализовывать новую концепцию глобализации, согласимся, но опять-таки — на каких принципах она будет строиться? На Западных или на Русских.
Из статьи Д. Медведева:
Именно эти особенности современного этапа технологического прогресса сформировали ключевой тренд — на всемерное раскрепощение (или, как обычно говорят, на либерализацию, или освобождение) экономической жизни, на дебюрократизацию современных обществ.
Наш комментарий
Вероятно автор не хочет употребить напрямую слово «либерализация», пытаясь разбавить русским «раскрепощением». Причина — в 1990-е внутренний рынок «раскрепостили» для всех: и для своих, и для чужих. Каковы были последствия либеральных реформ — известно многим и ощутимо до сих пор. Но как видно, правительство либерального толка не сделало определённых выводов, и по-прежнему делает акцент на либерализацию.
Между тем многим либералам раскрепощение не помешает — их пора освободить от заблуждений, которое присутствует в их головах и предложить им пожить по правилам, по которым они вынуждают жить население в силу его и своей управленческой безграмотности.
Из статьи Д. Медведева:
Россия не собирается покидать Европейский континент ни экономически, ни политически, ни ментально.
Наш комментарий
Главное слово — «ментально». На каком основании делается такое заявление? Мы — Русская цивилизация, чего, к сожалению, Запад не совсем понимает, называя нас частью Европы.
Но тут возникает интересный исторический парадокс: если мы — часть Запада, то почему в течение более чем 1000 лет Запад всё время нападает на свою «часть». Одно это уже доказывает отличность Руси-России от Запада. Мы другая цивилизация — Русская.
Из статьи Д. Медведева:
Несмотря на все геополитические сложности, санкции и разного рода ограничения, нельзя забывать и о проблеме привлечения иностранных инвестиций. Недооценка их означала бы, что мы принимаем навязываемую нам логику изоляции.
Наш комментарий
«Иностранные инвестиции» — это мантра. Для крупной страны их польза неочевидна. Позволить внешнему игроку заиметь бизнес на своей территории означает лишить такой возможности своих. Именно по этой причине африканские страны так и не смогли развиться — продавали концессии европейцам. И зачем это России? Пока не будет содержательного ответа на этот вопрос — будет идти скупка и подавление своего народного хозяйства транснациональными корпорациями и сетями.
Из статьи Д. Медведева:
В ближайшие три года инфляция должна быть снижена до уровня 4%.
Наш комментарий
Единственная конкретика во всей статье. Очень она может быть опасна тем, что Центральный банк теперь может и скорее всего будет всячески ссылаться на этот факт и по-прежнему не будет направлять резервы на кредитование российской экономики, якобы чтобы не разгонять инфляцию, предпочитая хранить деньги в гособязательствах США и других «пустышках». Опасен этот тезис также и тем, что премьер-министр поддерживает тем самым либерально-монетаристскую политику Минфина и ЦБ на сдерживание денежной эмиссии в развитие экономики страны.
Из статьи Д. Медведева:
Россия сталкивается одновременно с закрытием многих внешних источников финансирования и со снижением цен на нефть. Это однозначно требует большего внимания к внутренним источникам финансирования, к внутренним сбережениям, к повышению нормы накопления в экономике. Несомненно, государственные инвестиции должны сыграть здесь свою роль. Но государственные инвестиции не могут быть главным источником роста на все времена.
Наш комментарий
Их, государственных инвестиций, по-прежнему кот наплакал. Но, так и не дав экономике наесться деньгами досыта, правительство уже думает о том, как прекратить эту практику. При этом горюет о том, что снижаются цены на нефть, значит, снижаются доходы федерального бюджеты от продажи, доля которой составляет около 60%. Горюет о том, что при высокой цене на нефть, можно было не думать, как и за счёт каких источников пополнять бюджет. А тут проблема, которую не знает, как решить. Причём все этапы развития страны, когда она развивалась исключительно за счёт внутренних источников — как будто не существовали и словно они забыты навсегда.
Из статьи Д. Медведева:
Импортозамещение — ещё одно ключевое направление работы правительства. И важно, чтобы оно не превратилось в «лозунг дня». Мы должны отчетливо понимать: импортозамещение — это не замена иностранной продукции отечественной, но только более дорогой и худшего качества.
Наш комментарий
Курс на импортозамещение был объявлен Путиным. Импортозамещение может превратиться в лозунг только благодаря бездействию правительства, как это происходит в настоящее время. Что делается конкретно в каждой сфере экономики, как решается вопрос о продовольственной, а значит, о национальной безопасности страны? Почему иностранная продукция должна превалировать над отечественной?
Что мешает правительству заняться целенаправленно импортозамещением, то есть выпуском собственной качественной продукции. Закройте внутренний рынок, напитайте экономику деньгами и не меняйте правила хотя бы пять лет — и предприниматели насытят продукцией внутренний рынок. Усилят себя и страну, да ещё и потребуют экспансии вовне.
Но начинать надо с себя.
Краткий обзор статьи
Либеральные сигналы и западные концепты от премьер-министра Д.Медведева
Итак, краткий обзор статьи, претендующей на роль своего рода программной заявки. И по содержанию, и, особенно, по форме. Что видно хотя бы по тому, что главным из концептуальных документов в ней названа, скажем, не Стратегия национальной безопасности России, майские (2012 г.) президентские указы и не Федеральный Закон «О стратегическом планировании», а «Основные направления деятельности Правительства до 2018 года».
В своей антикризисной статье премьер-министр не ведёт разговор об реальных причинах проблем в экономике. Если исходить из изложенной в статье логики — реформы внутренней политики будут скорее косметическими, чем настоящими. В этом, в частности, убеждает уверенность премьера в том, что стране потребуется не кардинальная смена «модели развития», а лишь плавный «переход» к той, что «позволит более успешно конкурировать, чем до сих пор». И при этом явный «отворот» сограждан от либералов и их идей, что давно фиксируется и социологическими исследованиями, и некоторыми итогами недавних региональных выборов никак не учитывается, будто бы статья Медведева адресована только «креативному» либеральному сообществу, но не всем.
Откуда этот акцент именно на экономической конкуренции? Особенно в условиях, когда России объявлена холодная война, отличающаяся от холодной войны Запада против СССР только тем, что протекает она, во-первых, в гораздо менее стабильной международной обстановке, во-вторых, в много худших для нас стартовых условиях и в-третьих, при куда более жёстком, чем прежде, режиме санкций.
А чем отличается война от конкуренции? Тем, что в этом случае стараются уже не сами подняться над конкурентами, а опустить их ниже себя, как врагов, по умолчанию соглашаясь и с собственными издержками. Этим Запад и занимается.
Чтобы понять политический подтекст данной статьи, необходимо обратиться к документам, которые выходят «из-под пера» западных элитарных концептуальных центров, занятых стратегическим планированием.
Одним из важнейших таких институтов является «Chatham House» — лондонский Королевский институт международных отношений (КИМО), созданный в 1920 году на базе «Круглого стола» (КС) — элитной группы, связанной с кланом Ротшильдов.
Первоначально КИМО должен был стать англо-американским институтом. Но отказ Сената Конгресса ратифицировать Версальский договор, оставивший США за бортом Лиги Наций, привёл к формальному разделению и появлению американской секции — основанного тогда же Совета по международным отношениям (СМО). По иронии судьбы именно в СМО Дмитрий Медведев, тогда президент, выступил 16 ноября 2008 года[3] на заседании под председательством экс-госсекретаря и «заклятого друга России» Мадлен Олбрайт.
4 июня 2015 года «Chatham House» презентовал общественности доклад «Российский вызов» («The Russian Challenge») — ([4]).
Среди шести авторов — двое послов Британии в Российской Федерации: Родрик Лайн и Эндрю Вуд. Что же там написано про «экономическую либерализацию», санкции и перспективу их «отмены», вводящую межгосударственные отношения России и Запада «в нормальное русло», как это представляется главе правительства?
Сами по себе европейские и американские санкции вряд ли спровоцируют такие экономические трудности, которые заставят Россию отказаться от своей политики в отношении Украины, — сообщают авторы доклада. — Напротив, для российского руководства они являются удобным объяснением, на которое можно списать существующую стагфляцию. Тем не менее, санкции оказывают ощутимое давление на режим при продолжении конфронтации с Западом (цитата из доклада).
И далее, в рекомендациях:
Запад не должен возвращаться к сценарию сотрудничества с Россией в более широком контексте отношений с российскими властями до тех пор, пока не будет достигнуто приемлемое урегулирование украинского конфликта, и пока Россия не начнет соблюдать свои международно-правовые обязательства»( цитата из доклада).
Всё понятно, уважаемый читатель? Условием отмены санкций и восстановления отношений нам выставлено урегулирование на Украине на приемлемых для Запада условиях? А что это за условия, премьер не в курсе? Во-первых, сдача Крыма. Ибо санкции были введены в ответ на нарушение территориальной целостности Украины, — констатируют авторы доклада, — и должны оставаться в силе до тех пор, пока этот вопрос не будет полностью решён». А во-вторых, отказ от поддержки Донбасса. Ведь «привязывание отмены санкций исключительно к выполнению плохо проработанных минских соглашений, — заключают они, — обречено на провал.
Рассуждая о «нормальном русле» и далее о том, что несмотря на текущий кризисный характер российско-западных отношений, «восстановление сотрудничества всё равно неизбежно», премьер призывает к чему? Он не читал доклад «Chatham House»? А если он его все-таки читал и всё написанное там понял и принял к сведению? И, скажем, сделал акцент и подобным экстравагантным способом «отозвался» на такой его фрагмент:
С точки зрения долгосрочных интересов России самым разумным было бы провести структурные реформы внутри страны и достичь взаимовыгодных договоренностей с различными по своей мощи и влиянию внешними игроками. Однако такая политика поставила бы под угрозу возможность В.В. Путина и его окружения удержаться у власти? (цитата из доклада).
Выступление в СМО в 2008 году разве не свидетельствует о горячем стремлении «взаимовыгодно договориться» с «внешними игроками»?
Если вернуться к той стенограмме, то легко убедиться, что президент Медведев говорил:
- о ядерном разоружении — в контексте «настоящего партнерства» в российско-американских отношениях. Как будто не знал о том, что все «безъядерные» инициативы Барака Обамы, с приходом которого он связал надежды на укрепление двустороннего доверия, обусловлены ставкой США на стратегию глобального неядерного удара с помощью высокоточного оружия. И что в условиях существенного превосходства США и НАТО по этому оружию и по конвенциональным силам в целом обнуление ядерных потенциалов гарантирует Вашингтону полное и безраздельное доминирование, а Москве — утрату суверенитета;
- о своей инициативе создать «Договор о европейской безопасности, так называемый панъевропейский договор» — с сохранением всех западных институтов — НАТО, ЕС, ОБСЕ — и включением в него США и Канады. Как будто не было печального опыта хельсинского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, Заключительный Акт которого в 1975 году провозгласил нерушимость европейских границ, которая просуществовала всего полтора десятилетия.
А как вам, уважаемый читатель, например, такие фрагменты выступления Медведева в Совете по международным отношениям:
- «США — это супервлиятельное государство, поэтому мы всегда анализировали то, что происходит в Америке, и понимаем важность всех внутриполитических процессов, влияние этих процессов на мировую среду», — «Я не могу вам обещать, что, скажем, новый Бреттон-Вуд (так в стенограмме — Наше примечание.) возник сегодня в Вашингтоне (речь идет о провалившихся затем решениях саммита «двадцатки», на полях которого состоялась встреча в СМО — Наше примечание), но совершенно очевидно, что сделан шаг к созданию такой системы. И это очень важно и для того, чтобы снять проблемы, существующие в экономике США, в Евросоюзе и в Российской Федерации». (Медведев считает Россию не просто частью Запада, но его младшим партнером?), и т.д.
Скажут: «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Как бы не так!
Целый ряд цитат из выступления в Совете по международным отношениям без труда отыскивается в обсуждаемой статье.
Как будто и не минуло целых семи лет. Сравним:
Нам нужны структурные преобразования, мы хотели бы создать инновационную экономику, а не просто экономику, которая работает только за счёт поставок нефти и газа. Интеллектуальный потенциал российской нации очень велик, это преимущество не используется (из выступления в СМО).
Структурные сдвиги в экономике и социальной сфере, на рынке труда всегда проходят болезненно. Но возникли и дополнительные трудности, связанные с внешними факторами. И поэтому у Правительства сегодня задача «двойной сложности» — даже в этих непростых условиях, проводя структурные преобразования, не допустить серьезного снижения уровня жизни людей (из статьи в «РГ»).
Во-первых, структурные реформы, которые в узком смысле определяют динамику институциональной среды развития бизнеса, в широком смысле охватывают все, что связано с «расходной» частью бюджета, — образование, здравоохранение, ЖКХ. Весьма критические оценки действиям правительства в этих сферах давались неоднократно. В том числе, скажем, в наблюдениях, обнародованных активистами Общероссийского народного фронта на сентябрьском форуме по вопросам здравоохранения.
Во-вторых, преимущества отечественного интеллектуального потенциала системно уничтожаются правительственной концепцией реформы образования, ориентированной — и по Фурсенко, и по Ливанову — на подготовку «квалифицированных потребителей», способных не создавать собственный продукт, а потреблять чужой. Этот инструментарий внешней зависимости подпитывается и Болонской системой, и ЕГЭ, и сохраняющейся системой грантов, за которой стоят вполне определенные круги на Западе. Например, Ватикан, который через спецпрограмму «Santander-Universities» обеспечивает «нужную» ему направленность образовательных программ. И кто первый в списке этих «поставщиков человеческого капитала» и «квалифицированных импортеров» собственных разработок, сделанных на Западе нашими умами? Разумеется, Высшая школа экономики, которая в правительстве — «на особом счёту»[5].
И случайно ли в докладе «Chatham House» присутствует следующая многозначительная мысль:
Необходимо поддерживать каналы контакта с простыми россиянами (в том числе посредством образовательных программ и других межличностных связей»)?
Никакого повода для критики того, как развиваются эти контакты сегодня, в Лондоне не нашли, хотя от всего остального не оставили камня на камне!
В-третьих, о том, как слова о «недопустимости серьёзного снижения уровня жизни» сочетаются у правительства с делами, нам день в день с появлением в «РГ» статьи Дмитрия Медведева поведал глава Минфина Антон Силуанов[6].
И таких примеров, как «первое» и «второе», если пренебречь разумным объемом статьи, можно набрать ещё. Мы же пренебрегать не станем и вернемся к лондонскому докладу. Ведь приведенные оттуда выдержки, свидетельствующие как о бескомпромиссности и наступательном характере антироссийской западной стратегии, так и об откровенной ставке на внутренние подрывные силы в нашей стране, далеко не единственные. Авторы доклада настойчиво, если не сказать настырно, проталкивают мысли о том:
- что реализуемая Россией модель «независимой «Великой Державы», восстанавливающей свое геополитическое положение на собственных условиях, …в корне расходится с концепцией международного порядка, которую приняла Европа»;
- что «новая модель развития России неустойчива, и западным правительствам следует разработать возможные варианты реагирования на различные сценарии… перемен»;
- что ещё с десяток лет назад «Россия сигнализировала о своих амбициях и намерениях, но тогда Западу было удобно… предаваться фантазиям, что Россия развивается в направлении либерально-демократической модели, устраивавшей Запад»;
- что главной «стратегической целью» Запада заявляется «сдерживать и ограничивать попытки принуждения со стороны России по отношению к её европейским соседям…, но не создавать при этом фиксированных разделительных линий. Двери должны оставаться открытыми для возобновления взаимодействия с Россией в будущем, когда изменятся обстоятельства»;
- что «нельзя с уверенностью ожидать, что это произойдет при В.В. Путине, но также невозможно предсказать, каким будет следующий режим»; что «существует вполне резонная вероятность, что спад в российской экономике, расходы на конфронтацию и подъем Китая (подкоп под наше стратегическое партнёрство.) положительно повлияют на готовность будущего российского руководства к возобновлению сотрудничества с Западом»;
И в конце концов, авторы доклада требуют «убедить российский режим и российский народ (через внутреннюю агентуру влияния?) в том, что их долгосрочным национальным интересам отвечает интеграция России в основанную на правилах Европу, а не изоляция в качестве регионального гегемона».
Во-первых, поражает уровень «аналитического провидчества»: что из нарисованной Совету по международным отношениям благостной перспективы в российско-американских отношениях за семь лет сбылось, ведомо наверное только самому премьеру. И коль так, то что удивительного в том, что и во внутренней политике «воз» и поныне там, где был? На наш взгляд — в тупике.
Во-вторых, всё это выглядит парафразом ряда фрагментов весьма известного исторического документа — Директивы Совета национальной безопасности США от 18 августа 1948 г. № 20/1 (и не только его):
Наша первая цель в отношении России в мирное время состоит в том, чтобы содействовать и поощрять невоенными средствами постепенное сокращение несоразмерной российской мощи и влияния в нынешней зоне сателлитов и выхода восточноевропейских стран на международную сцену в качестве независимого фактора.
[…]
Первая из наших военных целей… должна заключаться в ликвидации российского военного влияния и господства в районах, прилегающих к любому российскому государству, но находящихся за его пределами.
[…]
…До какой степени мы могли бы стремиться к изменению советских границ в результате успешных военных действий с нашей стороны… Ответ почти полностью зависит от типа режима, который в итоге военных действий останется на этой территории. Если этот режим будет иметь по крайней мере достаточно благоприятные перспективы соблюдения либерализма во внутренних делах и умеренности во внешней политике, то можно было бы оставить под его властью большинство, если не все, территории, приобретенные Советским Союзом в последней войне. Если же, что более вероятно, будет трудно полагаться на либерализм и умеренность послевоенных российских властей, то может потребоваться более значительное изменение этих границ…[7].
Премьер опять не в курсе этих хорошо знакомых профессионалам параллелей? Может ли он узреть, что они одинаковые, только с поправкой на «текущий момент»? Как он тогда, будучи президентом, руководил внешней политикой? Ливийский провал, нанёсший тяжкий урон международному авторитету России, — не по этой ли причине?
В-третьих, его не коробит абсолютно не изменившийся за полстолетия стиль того, каким языком ОНИ разговаривают? Не только С НАМИ (см. июльское интервью посла США [8] Джона Тефта «Московскому комсомольцу» —[8] . Но и между собой — О НАС.
В-четвёртых, не слишком ли наивным (или наоборот, расчетливым) является ссылка на утверждение екатерининского «Наказа комиссии по составлению нового уложения», что «Россия есть Европейская держава»? И не забыто ли при этом, что завершение екатерининской эпохи отделено от поражения под Аустерлицем и Тильзитского мира всего лишь десятилетием?
Кстати, о «европейскости», в которую её поборников, в том числе и Медведева, с головой окунают авторы лондонского доклада:
…Перспектива стратегического партнерства с Россией, к которому стремились многие на Западе, становится все более призрачной из-за несовместимости интересов России и Запада и конфликта их ценностей.
Среди западных политиков будут сохраняться разногласия в оценке серьезности проблемы России и того, как лучше реагировать на нее. Однако уже складывается консенсус относительно того, что Россию невозможно интегрировать в европейский международный порядок на основании правил, признаваемых всеми европейскими государствами, до тех пор, пока не произойдет кардинального изменения кремлевского курса. И такое изменение должно произойти изнутри (выдел. — нами. Цитата из доклада).
Вот тебе, бабушка, и Юрьев, точнее «европейский», день. Понимает ли премьер, что из «конфликта ценностей» есть только два выхода?
Первый: сохранение своих ценностей за счёт отказа от «европейского выбора», не разделяемого значительной частью сограждан и близкого только тем, кого премьер именует «энергичными и образованными» (а остальные в его понимании — кто?).
И второй: преодоление обозначенного лондонским институтом конфликта ценой сдачи и отказа от своих ценностей в угоду чужим? Все остальные варианты, сочетания интересов и выработки общих для наших цивилизаций, на данный момент отсечены самим Западом. А отнюдь не «косными ретроградами», которые не воспринимают излюбленных «инновационных» премьерских словечек, которыми статья в «РГ» испещрена вдоль и поперек.
И какой из этих двух вариантов, оставленных Западом, выбирает Медведев, прямо-таки «по Фрейду» проговаривающийся насчёт «нормального русла» отношений с Западом? Какую цену готов он за это платить? Каким практическим способом намерен это сделать? Отдает ли отчёт, что коренной разворот страны ОТ Запада требует и новой модели развития? Что все ресурсы либерального монетаризма исчерпаны? Что на повестке дня не «инновации» и «инвестиции в человеческий капитал», а восстановление Госплана, государственной промышленной и социальной политики и тотальная, беспощадная, борьба с коррупцией, о которой в премьерской статье не сказано ни слова, что особенно удивительно на фоне нарастающего потока новостей в этой сфере?
ПослеСловие
Явная слабость текста статьи — в недоговорённости или невозможности быть с аудиторией до конца откровенным.
Интонации Дмитрия Медведева за эти годы несколько изменились — модернизация и инновации в тексте новой статьи упоминаются редко.
Зато хватает модной политической лексики — отсюда, например, название «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы». Выражение «новая реальность» в своё время запустил в чиновничий обиход нынешний глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев. Тогда он занимал пост зампреда в Центральном банке и обещал российской банковской системе долгие годы жизни в условиях дефицита ликвидности. Так, кстати, и случилось.
Постоянно повторяющиеся слова о глобальном характере кризисных явлений звучат как мантра и заговаривание зубов. Ведь совершенно ясно, что российский кризис стоит особняком, является политически мотивированным, и анализ глобальных тенденций может кого-то успокаивать, но не решает проблему.
Таким образом, напрашивается вполне определённый вывод:
- Опыт свидетельствует что недостаточно написать красивую статью на 50 тысяч знаков. Не менее важно, чтобы эта статья соотносилась с реальностью, в которой мы живём. Но для этого необходима понимание и политическая воля.
Мнение экспертов информационно-аналитического проекта «Русская Планета»:
Автор или коллектив авторов, что более вероятно, скорее всего, махровые либералы. Фактически это манифест либерального реванша. Такое впечатление, что флешмоб про 1990-е, объявленный вFacebook, оказал на них неизгладимое впечатление, вдохновил на вторую попытку «причесать» страну по-своему. Вряд ли это случится. Положение, в котором оказалась Россия, возможно исправить только напряжением национальных сил, но никак не рецептами из книжки «Экономикс». Правительство, которое не осознает этого, обречено. Впрочем, до выборов оно наверняка доработает»[9].
Ссылки
[1] – | Дмитрий Медведев: Развитие России - неотъемлемая часть глобальных процессов — Дмитрий Медведев — Российская газета
23.09.2015, 20:00
www.rg.ru/2015/09/23/statiya-site.html
Новая реальность: Россия и глобальные вызовы
Премьер-министр Дмитрий Медведев анализирует нынешнюю социально-экономическую ситуацию и предлагает варианты дальнейшего развития экономики страны
Текст: Дмитрий Медведев
(Председатель Правительства РФ)
Структурный кризис и российская повестка
Особенность нашего времени – формирование новых приоритетов, новых вызовов и новых подходов к решению проблем, возникающих перед Россией и другими странами. Эта статья – попытка проанализировать масштабные изменения, происходящие сегодня в мировой экономике и напрямую влияющие на ситуацию в нашей стране. Они, с одной стороны, создают возможности для ускоренного развития и одновременно устанавливают ограничения, с которыми нам приходится считаться.
Поэтому здесь не будет развернутой программы действий или описания конкретного экономического инструментария. Для этого есть другие форматы. Прежде всего это те решения, которые готовятся и принимаются президентом и правительством практически в ежедневном режиме. Конечно, одним из главных программных документов остаются Основные направления деятельности Правительства до 2018 года. А наша оперативная работа выстраивается с учетом Плана первоочередных мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабильности на 2015 год, который часто называют Антикризисной программой Правительства.
При наличии разнообразных точек напряжения, локальных, региональных и иных кризисов в мире сохраняется неустойчивое состояние, из которого нет быстрого выхода. Говоря в том числе о ситуации, в которой находится Россия, вряд ли возможно и ее быстрое ухудшение (хотя именно это нам предсказывали еще недавно), и быстрый выход на траекторию такого роста, который был характерен для предыдущего десятилетия. Дело не только в геополитике и не в санкциях – ими можно объяснить лишь часть проблем. Сама геополитика и санкции являются результатом действия более общих и фундаментальных причин – глубокой трансформации системы миропорядка.
В чем состоит особая сложность задач, стоящих перед Россией? Дело не просто в преодолении возникающих сегодня или застарелых трудностей, кризисных явлений, дефицитов и диcпропорций. При всей важности этой работы, при всех непростых обстоятельствах сегодняшнего дня важно сформулировать для себя стратегические цели, задачи, которые мы хотим в итоге решить. Даже если цель выглядит очень неблизкой, а решение – очень сложным. Хотя эта цель формулируется достаточно просто: войти (хочется сказать: "совершить прорыв", но военная терминология тут вряд ли уместна) в группу стран с наиболее высоким уровнем благосостояния. Присутствие в такой группе определяется размером ВВП на душу населения и связанным с этим уровнем эффективности экономики, показателем чего является прежде всего производительность труда.
По многим социально-экономическим параметрам, по уровню развития человеческого капитала и культуры Россия является, несомненно, одной из развитых стран современного мира. Однако российская экономика остается пока в значительной мере неэффективной, отставая, например, по уровню производительности труда от стран-лидеров не на проценты, а в разы. И эта проблема далеко не только последних лет или даже десятилетий. Ни централизованно-административная экономика с абсолютным доминированием государства, несмотря на все приносившиеся жертвы, ни последующая инерционно-сырьевая модель не позволили это отставание сократить, хотя в уровне благосостояния за последние 10-15 лет разрыв, безусловно, уменьшился.
Развитие России – неотъемлемая часть глобальных процессов. Глобальная повестка не может формироваться без участия нашей страны
Именно в таком историческом и экономическом контексте упомянутые стратегические задачи можно оценить как беспрецедентные. Вряд ли их можно решить, оставаясь в инерционной, по сути, модели развития и только реагируя в той или иной мере на внешние обстоятельства. Никакого так называемого "догоняющего развития", как показывает практика, на этом пути не происходит. Зато существуют риски нарастающего отставания.
Эти риски будут возрастать, если основные усилия направлять лишь на объяснение существующих проблем только объективными обстоятельствами. Например, протяженностью границ, климатом, расстояниями или малонаселенными территориями. Все это не приговор, о чем говорит и мировой опыт. Канада и Австралия вошли в число высокоразвитых государств, несмотря на малочисленность населения и незаселенность огромных территорий. А у Японии, напротив, нет свободных территорий и значительных природных ресурсов при огромном населении. В любой ситуации, в любом положении, при любых ресурсах можно при желании выстроить пирамиду "объективных обстоятельств": много земли – плохо, трудно освоить, мало земли – плохо, негде жить и сеять, мало полезных ископаемых – плохо, высока зависимость от их импорта, много ископаемых – тоже плохо, не развивается остальная экономика, мало людей – не хватает трудовых ресурсов, много людей – невозможно всех прокормить…
Достижение наших целей требует серьезных реформ. Это сегодня очевидно для всех. Нам придется перейти к такой модели развития, которая позволит более успешно конкурировать, чем до сих пор. Это совсем не прежняя парадигма "догнать и перегнать" по мясу, молоку, тракторам и чугуну. Надо научиться быть лучше и быстрее, и в этом состоит единственный путь к цели в современном меняющемся мире.
Другое дело, что реформировать сырьевую экономику, когда цены именно на сырьевые товары находятся на таком низком уровне, нужно взвешенно и аккуратно. Прежде всего думать о том, как эти реформы скажутся на людях. Государство должно честно и без всяких иллюзий оценивать свои возможности по поддержке тех, кому сложно приспособиться к новым условиям.
Ситуация меняется очень быстро, и не все готовы также быстро принять эти изменения. Кто-то в силу психологии, а кто-то – в силу объективных причин. Дети, инвалиды, люди пожилого возраста, семьи с невысокими доходами – это те социальные группы, на которых мы в первую очередь должны "примерять" наши будущие решения.
Структурные сдвиги в экономике и социальной сфере, на рынке труда всегда проходят болезненно. Но возникли и дополнительные трудности, связанные с внешними факторами. И поэтому у Правительства сегодня задача "двойной сложности" – даже в этих непростых условиях, проводя структурные преобразования, не допустить серьезного снижения уровня жизни людей.
Развитие России – неотъемлемая часть глобальных процессов. Глобальная повестка не может формироваться без участия нашей страны. Но и Россия не может в одиночку формировать глобальную повестку или просто ее игнорировать, сосредоточившись лишь на собственном понимании успеха и справедливости. Мир, в котором мы живем
При обсуждении текущих и перспективных проблем глобального развития все чаще стал использоваться термин new normal. Он появился пять лет назад, после окончания острой фазы глобального кризиса, и быстро завоевал популярность. New normal – "новая нормальность", или, пожалуй, можно перевести его и как "новая реальность". Это те ключевые характеристики, которые будут определять развитие глобальной экономики на протяжении предстоящего периода – по сути, до следующего крупного, структурного кризиса. Можно спорить о корректности этого термина, но за прошедшие годы он не только закрепился в экономико-политической дискуссии. Налицо экспансия этого понятия – и в географическом, и в содержательном отношении.
Становится все очевиднее, что ведущие страны мира выходят на новую траекторию роста. Вопрос не только в новых темпах, но и в качестве этого роста – в появлении новых секторов производства, в новой географии их размещения.
На новую траекторию роста выходят развивающиеся страны. Они вносят серьезные изменения в архитектуру мировой экономики. Так, если раньше практически любой кризис американской экономики отражался на всем мировом хозяйстве и поэтому взгляды были прикованы именно к американскому рынку, то сегодня кризисные явления могут наблюдаться и при отсутствии спада в США – например, при серьезном торможении китайской экономики.
Вполне вероятно, мы являемся свидетелями первой фазы такого кризиса. Достаточно обратить внимание на то, что происходило с китайской и мировой экономиками за несколько последних месяцев. Все без исключения фондовые рынки мира, а также национальные валюты многих стран бурно отреагировали на ситуацию на фондовой бирже Китая и девальвацию юаня. Свою роль играет также нестабильная конъюнктура на мировом нефтяном рынке, хотя и она отчасти связана с ролью китайского фактора в мировой экономике. И уже ясно, что внимание к происходящему в китайской экономике будет расти. Ее переход на новую ступень развития проявляется, в частности, в замедлении темпов роста. Меняется сама экономическая модель.
В периоды структурных кризисов не только возрастает опасность драматически отстать либо увеличить имеющееся отставание. Но одновременно появляется и шанс качественно улучшить свое положение на мировой экономической и политической карте. Кризис – это всегда и угроза, и возможность. Прорывы "из третьего мира в первый" (если воспользоваться выражением Ли Куан Ю, приведшего к успеху Сингапур) происходят, как правило, в условиях структурных кризисов, когда появляется возможность увидеть инновации и внедрить их. Причем инновации не только технологические, но и институциональные. Это подтверждается практикой и опытом стран, которым удавалось вырваться из отсталости – от Германии, Японии и СССР до Финляндии, Южной Кореи и Сингапура.
О том, насколько меняется глобальная картина, можно судить на примере чувствительной для нас энергетической отрасли.
То, что казалось экзотикой, рекламной кампанией, событием локального масштаба, сегодня меняет мировую экономику, трансформирует глобальные политические балансы. Масштабные перевозки сжиженного газа стали объединять прежде изолированные рынки разных континентов. А добыча сланцевых углеводородов – превращать импортеров топлива в экспортеров. Работа сотен небольших и средних компаний, идущих по пути инноваций, влияет теперь на этот рынок (да и вообще на экономику многих стран) едва ли не сильнее чем крупнейших энергокорпораций. Более того, пока эти компании демонстрируют довольно высокую устойчивость: почти трехкратное падение цен на нефть не привело к их массовому банкротству. Конечно, ситуация может измениться, если цены продолжат падение. Однако эффективность новых технологий оказалась гораздо выше, чем ожидали многие. И это серьезный урок: не стоит упорно утверждать, что земля по-прежнему стоит на трех китах, если уже ясно видны контуры четвертого.
Главное условие, без которого не найти адекватный ответ на вызовы нашего времени, на растущий уровень неопределенности и вариативности, – стимулирование творчества, предприимчивости, непрерывности образования. Это относится и к государствам, и к бизнесу, и к каждому человеку. Люди склонны к творчеству, и крайне важная задача государства в том, чтобы поощрять его, причем во всех сферах жизни
Нельзя игнорировать и возможности резкого повышения эффективности солнечной энергетики, перспективы которой раньше оценивали скептически, а также неослабевающую активность в разработке электрических, гибридных, водородных двигателей. Если прогресс в этих областях будет продолжаться теми же темпами, а нефтегазовые цены не уйдут еще ниже, то мир может столкнуться с революцией даже большего масштаба, чем "сланцевая".
Обнаружился и еще один важный тренд: некоторые известные энергетические компании стали пересматривать свою стратегию, предпочитая создавать относительно небольшие мощности – более дешевые и гибкие с точки зрения рынка. Крупные и дорогие объекты энергетики сооружаются много лет, окупаются десятилетия: за это время могут кардинально измениться спрос, цены на энергию и политика государства, где идет стройка. Раньше все эти параметры выглядели стабильнее, теперь же горизонт планирования и прогноза гораздо короче: как говорят стратеги энергетики, "мир стал быстрее".
Обновление затрагивает все сферы жизнедеятельности общества – технологии, экономику, гуманитарную сферу. В рамках одной статьи можно лишь перечислить эти тренды, однако каждый из них заслуживает самостоятельного обсуждения.
Среди технологических инновационных трендов следует выделить:
– Усиление технологической непредсказуемости, что сокращает возможности централизованного технологического (научно-технического) прогнозирования.
– Распространение цифровых технологий на все сферы материального мира (и, если угодно, виртуализация жизни людей, компаний и даже государств).
– Новая индустриализация, то есть появление промышленных технологий и секторов, для которых издержки на труд (дороговизна труда) оказываются менее значимыми, чем доступность качественных НИОКР и близость потребителя.
– Инновационный технологический трансферт все более осуществляется от гражданских отраслей к военным, в то время как прежде процесс шел в обратном направлении (инновации сперва появлялись в военно-промышленном комплексе).
Необходимо тщательно следить и за трендами развития социальной сферы, которая определяет качество человеческого капитала и тем самым конкурентоспособность страны. Среди них:
– Глобальная конкуренция за человеческий капитал, который становится главным фактором решения стратегических задач любой страны. Конкуренция эта нарастает. И уже сейчас можно предположить, что в ближайшем будущем она выйдет на новый уровень, например, при решении проблемы качества машинного перевода – устранение языковых барьеров резко повысит динамизм перемещения трудовых ресурсов между странами.
– Формирование нового социального государства, отвечающего реалиям современных развитых стран. Принципиальная его особенность – индивидуализация предоставляемых услуг (образования и здравоохранения прежде всего).
– Наконец, на передний план в экономической и политической повестке выходит рост неравенства – и как фактор, напрямую влияющий на уровень социально-политической стабильности, и как возможный ограничитель экономического роста.
К важным экономическим инновациям последнего времени относятся:
– Индивидуализация товаров и услуг, приходящая на смену стандартизированному массовому производству. Конечно, это новая индивидуализация, а не возврат к доиндустриальному ремесленному производству. Это производство с учетом запросов конкретного потребителя.
– Появление новых инструментов финансирования, позволяющих расширять границы инвестирования в новые проекты. Отчасти финансовые инновации стали фактором, спровоцировавшим сам глобальный кризис. Однако государства неизбежно будут идти по пути освоения более тонких инструментов их регулирования, а не их примитивизации и тотальных запретов.
– Появление промышленных секторов с более быстрым оборотом капитала в сравнении с предприятиями тех же секторов, основанных на традиционных технологиях, сближает операционные расходы с капитальными. А это резко повышает гибкость реагирования на изменения рынков и технологий. (Пример чего дают технологии добычи сланцевой нефти и газа).
– Формирование новой модели глобализации и соответствующей ей новой модели протекционизма. На передний план выходят региональные (межстрановые) объединения свободной торговли, которые позволяют решать вопросы, десятилетиями буксующие в рамках ВТО. Динамика валютных курсов становится более мощным инструментом защиты рынков, чем таможенные тарифы. А вместо защиты своей таможенной территории приоритетным интересом государства становится защита генерируемых национальным бизнесом цепочек добавленной стоимости.
– Специального внимания заслуживают макроэкономические вызовы. Здесь, как и в технологической сфере, налицо рост неопределенности. Это относится в том числе к неочевидному решению проблемы: как не сорваться в высокую инфляцию в результате антикризисной политики, которую, начиная с 2008 года, проводили многие страны в виде мощной финансовой терапии (при том, что для одних стран актуальной является борьба с инфляцией, а для других – с дефляцией). Само будущее монетарного стимулирования вызывает вопросы: непонятно, как слезать с этого "наркотика". При этом деньги в ряде стран сегодня предлагаются по беспрецедентно низким ставкам, но бизнес берет их неохотно. А крупные международные компании накопили огромные резервы, не вкладывая их в проекты. То есть речь о состоянии неопределенности, выжидания, опасений по поводу наступающей новой реальности. Проблемой теперь стали уже не столько долги компаний и банков, сколько долги государств. Если долговые перспективы стран, способных эмитировать резервную валюту, выглядят, мягко говоря, загадочными, то долги иных государств, лишенных такой возможности, уже стали неоплатными. Честного и убедительного ответа на вопрос, как поведет себя мировая экономика и валютно-финансовая система в такой нестандартной ситуации, пока не существует.
Как должны реагировать общество и государство на все эти вызовы? Что надо делать, чтобы не только не отстать, но и выйти вперед?
Главное условие, без которого не найти адекватный ответ на вызовы нашего времени, на растущий уровень неопределенности и вариативности, – стимулирование творчества, предприимчивости, непрерывности образования. Это относится и к государствам, и к бизнесу, и к каждому человеку. Люди склонны к творчеству, и крайне важная задача государства в том, чтобы поощрять его, причем во всех сферах жизни.
Именно эти особенности современного этапа технологического прогресса сформировали ключевой тренд – на всемерное раскрепощение (или, как обычно говорят – на либерализацию, или освобождение) экономической жизни, на дебюрократизацию современных обществ. Это неизбежно при понимании, что "мир становится быстрее".
Разумеется, в мире можно найти немало примеров того, когда проводимая политика или конкретные решения не укладываются в такую повестку и даже ей противостоят. Именно к такого рода мерам относятся санкции. Зато нелегко найти примеры того, когда санкции оказывались эффективными, достигая тех целей, ради которых вводились. Рано или поздно санкции отменяются, и отношения между странами входят в нормальное русло.
Сказанное касается и наших нынешних отношений со странами Запада. Несмотря на текущий, во многом кризисный характер этих отношений, восстановление сотрудничества все равно неизбежно. Россия не собирается покидать Европейский континент ни экономически, ни политически, ни ментально. С тех пор как Екатерина II в "Наказе комиссии по составлению нового уложения" подчеркнула: "Россия есть Европейская держава", прошло почти 250 лет, и это, при всех гигантских переменах в мире, остается и будет оставаться истиной. Никто не должен рассчитывать оторвать нас от европейской цивилизации со всем ее культурным многообразием. Отношения могут меняться и в будущем, но стратегическое направление останется неизбежным – сотрудничество, партнерство, а при благоприятном развитии событий и формирование единого экономического пространства.
Несмотря на все геополитические сложности, санкции и разного рода ограничения, нельзя забывать и о проблеме привлечения иностранных инвестиций. Недооценка их означала бы, что мы принимаем навязываемую нам логику изоляции
Географическое и геополитическое положение России не просто позволяет, но в определенном смысле и требует от нас все более активного развития сотрудничества на "восточном направлении". Причем речь идет как о таких странах, как Китай, Вьетнам, Япония, Корея и, в целом, государствах Азиатско-Тихоокеанского региона, так и о странах – членах ШОС и БРИКС, расположенных в самых разных регионах мира. Неверно трактовать эту активность как намерение России куда-либо "переориентироваться". Говоря о важности этого вектора сотрудничества, мы имеем в виду не только исторические связи, нашу совместную историю со многими из этих стран или текущую политическую ситуацию, сложившуюся в мире. Сама глобальная повестка, динамика рынков, направление финансовых, торговых, технологических потоков ясно указывают, что недооценка важности отношений с этими странами и регионами имела бы стратегические последствия.
Качество роста: стратегия, направления и приоритеты
Многие ключевые параметры, ориентиры и риски социально-экономического развития России содержатся в Основных направлениях деятельности Правительства до 2018 года. Долгосрочные задачи и пути их решения получат отражение в Стратегии социально-экономического развития до 2030 года.
Прежде всего, стоит задача обеспечения динамичных и устойчивых темпов экономического роста в средне – и долгосрочной перспективе. И здесь мы сразу должны видеть два риска.
С одной стороны, риск искусственного ускорения. Мы знаем по собственному опыту 1986-1989 годов, как стремление побыстрее разогреть экономику может обернуться катастрофой – даже если на какое-то время, на год-два, темпы роста действительно возрастут. А ведь за это кратковременное ускорение СССР заплатил еще и многократным ростом внешнего долга, за который потом, после распада страны, расплачивалась уже Россия.
С другой стороны, опасна и психологическая адаптация к низким и даже нулевым темпам, готовность принять их как данность. Это заметно по экономико-политической дискуссии последних лет. Такая психологическая установка, если она становится доминирующей в обществе, открывает дорогу к длительной рецессии. Вот почему ключевой задачей сейчас является обеспечение не просто темпов, а нового качества экономического роста.
Сейчас много говорят о необходимости формирования новой модели роста. И это справедливо, поскольку и внешние, и внутренние условия развития России серьезно, а в чем-то даже фундаментально, изменились. Об исчерпании возможностей успешно развиваться, опираясь на приток финансовых ресурсов с внешних рынков, сказано уже достаточно. Можно лишь добавить, что такой рост не очень чувствителен к инвестиционному климату.
Теперь на первый план выходят условия, в которых работают наши предприятия, стимулы повышения производительности труда. Комфортная среда для участников экономической жизни – вот самая общая формула модели, которая должна обеспечить новое качество роста. Для этого нужна консолидация усилий в четырех сферах, определяющих характер социально-экономического развития страны: в макроэкономике, структурной политике, в развитии человеческого капитала, в системе государственного управления.
Макроэкономические предпосылки экономического роста
Создание комфортных условий начинается с обеспечения макроэкономической стабильности. Низкая инфляция и сбалансированный бюджет остаются приоритетами для устойчивого развития страны.
В ближайшие три года инфляция должна быть снижена до уровня 4%. Это важное условие и для роста благосостояния граждан, и обеспечения доступности кредитов для бизнеса, и для большей предсказуемости экономической жизни в целом.
Необходимо сохранить и два важнейших макроэкономических достижения последних пятнадцати лет – сбалансированный бюджет и низкий государственный долг. Причем речь должна идти не только о федеральном, но и региональных бюджетах, испытывающих сегодня долговые нагрузки.
Структура бюджетных расходов и их эффективность не менее важны, чем сбалансированность бюджета. Во-первых, необходимы более четкие приоритеты в расходовании средств с точки зрения их влияния на долгосрочный экономический рост. Исследования, да и опыт многих стран, показывают, что приоритетными здесь являются инвестиции в человека, включая здравоохранение, образование, науку, а также в инфраструктуру. Конечно, бюджетные ограничения не позволяют сегодня реализовать эти приоритеты в достаточной мере. Но это не делает их менее значимыми. Поэтому достижение сбалансированности бюджета ценой существенного ухудшения его качества надо рассматривать как неприемлемое. Во-вторых, не новая в принципе проблема повышения эффективности бюджетных расходов сегодня стала еще актуальнее.
В условиях торможения экономического роста бюджетные проблемы нельзя разрешать и за счет повышения фискального бремени. Принято решение о том, что в ближайшие годы налоги не будут меняться в сторону повышения (в сторону понижения, пусть избирательно, это возможно). Кроме того, сегодня следует отказаться от роста фискальных сборов неналогового характера.
Приоритеты структурных реформ
Макроэкономическая стабильность – необходимое, но недостаточное условие для успешного развития. Низкая инфляция и здоровый бюджет автоматически не приводят к росту.
Необходимо сформировать современные механизмы финансирования экономического роста и модернизации. Это немаловажно в любой ситуации, но в нынешней особенно. Россия сталкивается одновременно с закрытием многих внешних источников финансирования и со снижением цен на нефть. Причем разумнее исходить из того, что, по крайней мере, нефтяная конъюнктура долго будет оставаться низкой или даже экстремально низкой. Это однозначно требует большего внимания к внутренним источникам финансирования, к внутренним сбережениям, к повышению нормы накопления в экономике.
Несомненно, государственные инвестиции должны сыграть здесь свою роль. Особенно теперь, когда они позволяют в определенной мере компенсировать невысокую активность частных инвесторов. Мы идем сейчас по этому пути, выделяя дополнительные ресурсы, предоставляя госгарантии, используя специализированные формы финансирования (Фонд развития промышленности, проектное финансирование при поддержке Центробанка и др.). Прибегаем к такому серьезному источнику, как Фонд национального благосостояния, используем такие способы государственного стимулирования, как инвестиционные льготы и инвестиционные контракты.
Но государственные инвестиции не могут быть главным источником роста на все времена. Государство также не может превращать в такой источник печатный станок: свобода бесконтрольной эмиссии денег – одна из наиболее опасных свобод. Ссылки на западный опыт эмиссионного стимулирования несостоятельны. Во-первых, оно осуществляется в условиях дефляции (прямо противоположных нашим). Во-вторых, результаты не свидетельствуют о высокой эффективности этого механизма. И, в-третьих, эти меры уже превратились в проблему, перспективы решения которой никому не известны (достаточно вспомнить апокалиптические прогнозы о судьбе американского доллара).
Более того, высокая доля государства в экономике становится самостоятельной причиной ограниченности доступных для инвестиций ресурсов. Для компаний с госучастием нередко характерен рост издержек темпами, превышающими показатель в частном секторе, и реализация ряда инвестпроектов с отрицательным денежным потоком.
Привлечение частных инвесторов должно выйти на первый план в деятельности органов государственного управления всех уровней. Внимание к этой проблеме было ослаблено в предыдущие годы, поскольку существовал мощный приток финансовых ресурсов. Теперь и федеральным властям, и регионам, и муниципалитетам придется тщательно анализировать, что они могут сделать, чтобы предприниматель захотел инвестировать – причем инвестировать именно у них.
Важнейший источник инвестиций – внутренние сбережения. С этой точки зрения необходимо рассматривать и развитие пенсионной системы. Речь идет об одной из ключевых проблем функционирования экономики. Ведь пенсионные накопления, а также страхование жизни могут стать важнейшими источниками "длинных денег". В этой связи нельзя обойти вниманием вопросы надежности и эффективности негосударственных пенсионных фондов. Пенсионными накоплениями еще надо научиться распоряжаться. Поэтому пенсионные фонды – это объект повышенного внимания со стороны государства, а организация контроля за деятельностью НПФ является важнейшей задачей финансового регулятора.
Несмотря на все геополитические сложности, санкции и разного рода ограничения, нельзя забывать и о проблеме привлечения иностранных инвестиций. Недооценка их означала бы, что мы принимаем навязываемую нам логику изоляции.
Привлечение инвестиций из-за рубежа призвано решать и специфическую задачу – обеспечить технологический трансферт. По многим важным направлениям мы сегодня не входим в число мировых технологических лидеров. Доля высокотехнологичного экспорта в нашем совокупном экспорте составляет всего 1,5%. Поэтому иностранные инвестиции следует оценивать далеко не только с точки зрения привлеченных денежных ресурсов (привлекли много денег, а что на них сделали?). Еще более важны технологии и ноу-хау.
Импортозамещение – еще одно ключевое направление работы Правительства. И важно, чтобы оно не превратилось в "лозунг дня". Нужно помнить, что в ХХ веке под этим лозунгом некоторые страны Латинской Америки осуществляли политику закрытия внутреннего рынка для иностранной конкуренции и затем интенсивно, массово прибегая к займам, субсидировали отечественное производство, что в итоге оборачивалось финансовым крахом. Осознавая этот опыт, мы должны отчетливо понимать: импортозамещение – это не замена иностранной продукции отечественной, но только более дорогой и худшего качества.
Разумеется, есть специальные сферы и очень конкретные виды продукции, когда импорт приходится замещать любыми способами и не считаясь с издержками. Но переносить эту специфику на экономику в целом было бы опасно. Лучшее импортозамещение – это производство отечественной продукции, конкурентоспособной как внутри страны, так и на внешних рынках: способность экспортировать означает способность конкурировать, в том числе и с импортом. Такое импортозамещение может претендовать и на государственную поддержку.
Следует особо выделить такую проблему, как развитие конкуренции. При слабой конкуренции рыночная экономика радикально снижает свой потенциал, если вообще не утрачивает смысл. В нашей сегодняшней ситуации эта тема приобретает особую актуальность: произошедшая девальвация объективно ограничивает присутствие импортных товаров на российском рынке. Санкции и импортозамещение действуют в том же направлении. Все это способно дополнительно снизить уровень конкуренции в нашей экономике, и без того избыточно монополизированной. Еще одним барьером для нее является несокращающееся и даже растущее участие государства в тех сегментах экономики, где его присутствие не является необходимым. Негативный "вклад" в ситуацию вносит недостаточное развитие малого и среднего бизнеса.
Перестройка контрольно-надзорных органов будет способствовать развитию конкуренции. Формально и неформально существующая в них "палочная система" оценки побуждает к действиям, противоречащим здравому смыслу. Такие действия не просто дискредитируют государственный контроль, но и показывают, что на практике его реальные цели давно забыты или просто игнорируются. Предложенные сейчас шаги по ограничению проверок малого бизнеса и применения к нему антимонопольных законов – примеры того, что подход к контрольно-надзорной деятельности постепенно меняется.
Пенсионная система и перспективы ее развития, можно сказать, одна из фундаментальных социальных и экономических проблем. Дело не сводится к обсуждению возраста выхода на пенсию или расходам бюджета на покрытие дефицита Пенсионного фонда. Так, реальной становится проблема, которую можно сформулировать как "каждому возрасту – особое отношение"
Наконец, обязательными условиями для реальной конкуренции являются развитие системы адаптации высвобождаемых работников, их переобучения, новые формы занятости, повышение гибкости рынка труда, содействие малому бизнесу. Создание и развитие общероссийской базы вакансий (включая информацию о социальных и других условиях предлагаемого места работы), принятие региональных программ трудовой мобильности (предполагающих привлечение работников из других регионов) и другие меры – только часть необходимых шагов. Их пока недостаточно, поскольку опыт тут у нас или небольшой, или даже негативный. Традиции перемещения рабочей силы на централизованной (нередко принудительной) основе тоже не слишком отвечают потребностям современного рынка. Необходимая инфраструктура, прежде всего социальная, слаборазвита.
Отсутствие таких условий или их дефицит – серьезное социально-политическое препятствие на пути конкурентной экономики и стимул для сохранения избыточной занятости и неэффективных производств.
Сохранение и развитие человеческого капитала
Принципы социального государства, заложенные более века назад, уже отстают от современных реалий. Рост благосостояния и новые демографические тренды требуют серьезного изменения прежних подходов.
Одновременно растет конкуренция за человеческий капитал, а сам он становится все более мобильным. Теперь не редкость, когда люди живут в одной стране, а работают, учатся и лечатся – в других. И мы не можем устраниться от такой конкуренции. Более того, люди все чаще предпочитают выбирать из разных вариантов и в своей собственной стране. В целом же нам необходима структурная модернизация соответствующих отраслей.
В области образования предстоит преодолеть все более очевидные структурные проблемы. Во-первых, мы столкнулись, если использовать экономическую терминологию, с профицитом специалистов с высшим образованием и дефицитом – со средним техническим. Во-вторых, высшее образование сегодня практически стало всеобщим, и это, конечно, повлияло на его уровень. Поэтому необходимо, не снижая доступности образования, постоянно повышать его качество.
Одним из важных требований становится непрерывность образования. Теперь известное "учиться, учиться и учиться" будет так или иначе сопровождать человека практически всю жизнь. Возникает проблема образования для уже взрослых людей, а также и более старших возрастов – от овладения или повышения компьютерной грамотности до приобретения другой специальности. Способность быть привлекательным как для выпускников школ, так и для инвесторов, готовых вкладывать в образование свои деньги, является важным критерием эффективности современного университета. Программы вузов и других учебных заведений, которые будут игнорировать новую реальность либо откликнутся на нее чисто формально, станут проигрывать в конкуренции, которая в системе образования становится все сильнее. Причем наши университеты, по крайней мере ведущие, конкурируют не только на национальном, но и на глобальном рынке. Это серьезная проблема и для образования, и для системы здравоохранения: если спрос на качественные услуги концентрируется за пределами страны, то внутри страны он, соответственно, снижается, а значит, снижается и качество таких услуг.
Предстоит сделать немало шагов навстречу всем этим требованиям. Например, создать механизм преференций компаниям, участвующим в развитии материальной базы учебных заведений, включая формирование фонда целевого капитала. Поддержать проекты модернизации заочного образования, создать национальный портал открытого образования. Реструктурировать и реорганизовать вузы, выпускники которых не востребованы на рынке труда.
Не менее, а, может быть, даже более сложные задачи предстоит решить в сфере здравоохранения. Инвестиции в современное оборудование, крупнейшие в истории России, и повышение зарплат врачей – условие необходимое, но недостаточное для решения этих задач.
Можно назвать целый ряд направлений – управленческих и технологических, по которым будет развиваться российское здравоохранение. В их числе приоритетное развитие первичной медико-санитарной помощи, разработка так называемых протоколов лечения (клинических рекомендаций по оказанию медпомощи), развитие телемедицины, внедрение единой электронной карты – этот носитель медицинских "знаний" о пациенте сможет принять любой врач и любая клиника, куда бы тот ни обратился.
Собственно, право выбора и развитие конкуренции между врачами, как и между медицинскими учреждениями, – один из важных факторов, делающих привлекательной страховую модель здравоохранения. Нельзя сказать, что страховая медицина во всех странах дает стопроцентный результат. Однако судить о ее эффекте можно тогда, когда она внедрена не формально.
Внедрение страховых принципов происходит у нас нелегко. Это касается и роли страховых компаний, влияния на цены, на качество услуг. Но мы выбор сделали и отказываться от него не намерены. Однако реально страховая модель возможна, если будут четко и понятно для людей определены государственные гарантии бесплатного оказания медицинской помощи.
Пенсионная система и перспективы ее развития, можно сказать, одна из фундаментальных социальных и экономических проблем. Дело не сводится к обсуждению возраста выхода на пенсию или расходам бюджета на покрытие дефицита Пенсионного фонда. Так, реальной становится проблема, которую можно сформулировать как "каждому возрасту – особое отношение".
При начавшемся в России абсолютном сокращении численности населения в трудоспособном возрасте принципиально важно содействие людям, готовым продолжать трудиться. Продление активной трудовой деятельности старших поколений теперь уже не только социальная, но и экономическая задача. Можно сказать, что примеров современного экономического роста в стране, в которой сокращается число работающих, совсем немного. И это еще один серьезный вызов, встающий перед Россией.
Отдельной темой является поддержка людей старшего пенсионного возраста. Нередко им требуется помощь, которую не могут оказать близкие, даже если они есть. Эта помощь далеко не всегда связана с денежными выплатами, это в первую очередь вопрос времени и усилий. Им помогают и волонтеры, и общественные организации, но развитие соответствующих государственных служб тут просто необходимо.
Особенность пенсионных систем в том, что они очень инерционны, как и демографические процессы. В будущем мы можем столкнуться с ситуацией, когда численность людей пенсионного возраста сравняется с численностью работающего населения. Понятно, что она чревата резким повышением налогового бремени, снижением уровня пенсионного обеспечения и другими крайне неприятными последствиями. Чтобы избежать этого, наша экономика, финансы, социальная и сама пенсионная система должны отреагировать на такую перспективу заранее.
Внеэкономические факторы модернизации
Чтобы обеспечить наше успешное развитие, требуется радикально повысить качество государственных услуг, качество государственного управления.
Прежде всего это обеспечение безопасности личности и собственности. Самый устойчивый и долгосрочный эффект для развития экономики дает твердо проводимая политика по защите права собственности и ограничению произвола. Грамотная система сдержек и противовесов, направленная на ограждение предпринимательской активности от неоправданного административно-правоохранительного нажима.
Крайне важным является формирование в России конкурентной юрисдикции, что требует эффективной судебной системы. Это комплексная проблема, поскольку предполагает и институциональные решения, и изменения системы образования, и, главное, традиций и практики.
Эффективная юрисдикция – задача не менее сложная, чем эффективная экономика. Но они идут рука об руку, поскольку первая является необходимым условием для второй.
Формирование единой системы судов является важным шагом в деле модернизации судебной системы. Однако это только начало пути, и организационные изменения сами по себе еще не дадут необходимого результата. Очень важно, чтобы преобразования судебной системы обеспечили приток в нее новых, высокообразованных людей. Не менее важно задействовать весь арсенал современных информационных технологий, которые могут качественно повысить прозрачность судебной системы и принимаемых в ней решений.
Повышение качества государственного управления – тема, которая активно обсуждается у нас в последнее время. Эта задача тоже комплексная, потому что к ней относятся и оптимизация системы органов госуправления, и формирование механизма выработки решений, включая стратегическое планирование, и внедрение современных управленческих технологий, и, наконец, подготовка кадров.
Сегодня одна из ключевых задач системы госуправления – стимулировать инвестиционную активность. Ее решение во многом зависит от готовности и способности работать над улучшением делового климата и убеждать предпринимателей инвестировать в соответствующие сектора и регионы. Этот критерий целесообразно рассматривать в числе основных, оценивая работу руководителей разных уровней власти
Необходимо сформировать систему ответственности уровней и органов власти за принимаемые решения. Конечно, они должны при этом обладать соответствующими правовыми и финансовыми ресурсами. Финансирование и планирование программ, оценка и продвижение чиновников должны быть привязаны к достижению четко сформулированных целей (конечных результатов).
Сегодня одна из ключевых задач системы госуправления – стимулировать инвестиционную активность. Ее решение во многом зависит от готовности и способности работать над улучшением делового климата и убеждать предпринимателей инвестировать в соответствующие сектора и регионы. Этот критерий целесообразно рассматривать в числе основных, оценивая работу руководителей разных уровней власти.
Государственная система принятия решений вряд ли может считаться действительно "системной", если она не станет целостной и последовательной. Закон о стратегическом планировании задает основу для того, чтобы возникла как раз система целеполагания. Но речь совсем не идет о том, чтобы в какой-либо форме возродить бюрократические планы советского образца, а о том, чтобы контролировать, если хотите, самих себя. О том, чтобы стратегические цели не сводились к лозунгам, в то время как текущие, тактические решения находились бы в противоречии с долгосрочными ориентирами.
* * *
Подводя итоги, можно сделать некоторые принципиальные выводы о происходящих изменениях в мире и в стране, а также о задачах, которые перед нами встают в настоящее время.
Во-первых, в мире в результате глобального кризиса формируется "новая реальность", охватывающая не только экономику, но и все существенные стороны жизни современного общества. Ведущие страны мира выходят на новую траекторию роста. Это касается и темпов роста, и факторов роста, и качества роста. Многие критерии, по которым оценивали динамику развития еще в конце ХХ – начале ХХI века, потребуют пересмотра. Новые технологии, инновации, внедряемые в том числе небольшими компаниями, радикально и в короткие сроки преображают целые рынки и отрасли. Это по-новому определяет поведение на рынке, включая и подход к реализации крупных долгосрочных проектов.
Во-вторых, Россия по многим социально-экономическим параметрам является развитой страной, и поэтому ее проблемы надо сопоставлять прежде всего с другими развитыми экономиками. Вместе с тем у нас есть и некоторые преимущества развивающихся экономик, которыми мы можем и должны воспользоваться как для преодоления текущего кризиса, так и для ответа на долгосрочные вызовы.
Разумеется, это не повод для гордого самоуспокоения: наше место в мире создает для нас дополнительные вызовы и сложности. Именно желание России быть органичной частью развитого мира вызывает противодействие со стороны наших потенциальных конкурентов. Геополитическое напряжение последнего времени в значительной мере связано именно с названными обстоятельствами.
В-третьих, необходимо формирование новой модели экономического роста, отвечающего реалиям современной России и мира. Сейчас, в ходе глобального кризиса, вырабатываются новые, долгосрочные "правила игры". Новая модель призвана в среднесрочной перспективе обеспечить динамичный и устойчивый рост российской экономики темпами, превышающими среднемировые, и сопровождающийся качественными структурными сдвигами.
В-четвертых, ключевым полем международной конкуренции становится человеческий капитал, который является наиболее важным и одновременно наиболее динамичным фактором современного производства. Эта конкуренция будет очень жесткой, поскольку в мире сформировалось отчетливое понимание: лидирующие позиции будут занимать те страны, которые смогут стать наиболее привлекательными для образованных и энергичных людей.
В-пятых, поиски адекватного ответа на вызовы быстро меняющегося мира сформировали ключевой тренд на раскрепощение экономической жизни. Это осознается не только развитыми, но уже и многими развивающимися странами, которые стремятся создать необходимые условия для инноваций, трансфера как капиталов, так и технологий.
Из сказанного вытекает и ряд приоритетных задач, решение которых необходимо для устойчивого развития страны.
Первое. Обеспечение макроэкономической стабильности, включая сбалансированность бюджета и последовательное доведение инфляции до целевого значения. Это повысит уровень предсказуемости и доверия в национальной экономике. Кроме того, снижение инфляции должно сопровождаться снижением рыночных процентных ставок, то есть повышением доступности кредитов для бизнеса и для граждан.
Второе. Повышение эффективности бюджетных расходов. Инвестиции в инфраструктуру и людей должны рассматриваться в числе самых приоритетных. При этом сбалансированность бюджета необходимо будет обеспечивать исходя из того, что фискальная нагрузка в ближайшие несколько лет повышаться не должна.
Третье. Последовательная реализация курса на привлечение частных инвестиций, на повышение их роли в обеспечении экономического роста. Государство уже использует и будет предлагать новые формы поддержки инвестиционной активности. Однако государственное стимулирование не должно быть безразмерным, а, главное, государство не может заменить собой частных инвесторов. По способности привлекать частных инвесторов надо оценивать эффективность соответствующих звеньев государственного аппарата, в том числе руководство регионов.
Четвертое. Важнейшим источником инвестиций должны стать внутренние сбережения. Это стратегическая задача на долгие годы, но двигаться к этой цели нужно. В таком контексте мы будем рассматривать и вопрос об эффективном использовании пенсионных накоплений. Пенсионная, а затем и страховая система – главный источник формирования "длинных денег" в экономике.
Пятое. Развитие малого и среднего предпринимательства как условие устойчивого экономического роста и одновременно как фактора обеспечения социальной стабильности. Динамика малого и среднего бизнеса является одним из наиболее значимых индикаторов экономического и социального здоровья страны.
Шестое. Стимулирование конкуренции. Одна из главных причин слабой конкуренции – опасения за социальную стабильность на предприятиях и в регионах. Поэтому развитие современного рынка труда становится и социальной, и экономической проблемой. Формальный подход к ее решению будет препятствовать ускоренному созданию высокопроизводительных рабочих мест.
Седьмое. Стимулирование роста несырьевого экспорта (в абсолютных цифрах и в долях от общего объема экспорта). Кроме прочего, это стало бы показателем, что импортозамещение на самом деле заработало и начало приносить позитивные результаты.
Восьмое. Качественные сдвиги в эффективности государственного управления. Предстоит сформировать систему ответственности различных уровней и органов власти за принимаемые решения. Оценка чиновников и финансирование программ должны быть привязаны к конкретным результатам. Система принятия решений должна приобрести целостный и последовательный характер, с тем чтобы тактические решения не вступали бы в противоречие с заявленными долгосрочными ориентирами.
Опыт свидетельствует: недостаточно выработать правильный курс. Не менее важно донести его до всего общества. И, главное, обеспечить его реализацию. Это и есть наша основная задача.
Полная версия статьи публикуется в журнале "Вопросы экономики", №10, 2015
Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N6785 от 24 сентября 2015 г.
|
|
