Источник В.Путин: Посещение телеканала Russia Today
О.БОЙКО: Можно небольшое уточнение? Просто мой вопрос был не только об американо-иранских отношениях, но и американо-российских отношениях и наличии – согласны Вы с этим или нет – идеологических и фундаментальных противоречий по ключевым вопросам международного права.
В.ПУТИН: То есть перед встречей с Обамой Вы меня прямо так туда и толкаете.
О.БОЙКО: Это же очень важно! Потому что если страна считает, что ей позволено больше, чем всем остальным, то…
В.ПУТИН: Я думал, что Вы не заметите, но нет – Вы заметили. Вы действительно такой цепкий боец. Значит, у нас идеологических противоречий на сегодняшний день практически нет – у нас есть фундаментальные, культурологические.
В основе американского самосознания лежит индивидуалистическая идея. В основе российского – коллективистская. Вот есть один из исследователей Пушкина, который об этом очень точно и ясно сказал. Вот в «Унесённых ветром», помните, там главная героиня говорит: «Я не могу себе представить, что я буду голодать». Для неё это самое главное.
А в нашем представлении, в представлении русского человека, всё-таки другие задачи, что-то такое, за горизонт уходящее. Что-то такое душевное. Что-то такое, связанное с Богом. Понимаете, это немного разные философии жизни. И поэтому понять друг друга довольно сложно. Но можно.
О.БОЙКО: Для этого, наверное, есть международное право, для того чтобы поставить всех в равные условия?
В.ПУТИН: Да… Вот Соединённые Штаты, безусловно, демократическая страна, и она развивалась изначально как демократическое государство. Ведь когда люди начали осваивать этот континент, они приезжали и выстраивали отношения друг с другом. И по факту жизни вынуждены были это делать в диалоге друг с другом. Поэтому она изначально зарождалась как фундаментальная демократия.
Вместе с тем не будем забывать, что освоение Американского континента – Вы меня заводите прямо в дебри, мне не хочется об этом говорить, – освоение Американского континента началось с крупномасштабной этнической чистки, которая не имела себе равных в истории человечества.
Ведь европейцы, когда туда приехали, они именно этим и занимались – надо прямо об этом сказать. Человечеству не так много известно из истории. Скажем, уничтожение Карфагена римлянами: когда они уходили, они даже землю – так легенда гласит – солью посыпали, чтобы там ничего не росло.
А освоение Американского континента европейцами – там землю никто не посыпал, потому что её использовали, но уничтожали коренное население. После этого американская история знала рабство. И оно так глубоко проникло! Ведь Колин Пауэлл ещё в своей книжке написал, как ему было тяжело – человеку с тёмным цветом кожи – тяжело было пробиваться. Как он всё время чувствовал на себе взгляды окружающих. Значит, это сидит, сидит наверняка до сих пор, в душах и сердцах людей.
Смотрите, мы знаем – во всяком случае, сегодня – разные стороны советского режима. Знаем Сталина. Так, как раньше мы его не знали. Знаем, что это был диктатор, тиран. Я очень сомневаюсь, что Сталин весной 1945 года, если бы у него была атомная бомба, применил бы её против Германии.
В 1941–1942 годах, когда стоял вопрос о жизни или смерти государства, может быть, и применил бы, если бы у него было. А в 1945‑м, когда уже противник сдавался по сути дела, шансов у него никаких не было, – я сомневаюсь. Вот я лично. А американцы применили против Японии, терпящей поражение. Причём против неядерного государства.
Знаете, у нас большие различия между нами. Но это ведь нормально, когда люди с такими большими различиями полны решимости искать пути, которые помогают понимать друг друга. И мне представляется, что у нас нет другого выбора. И более того, ведь не случайно, что в критические периоды современной новейшей истории Россия и США объединялись: и в Первую мировую войну, и во Вторую мировую войну.
Как бы ни противостояли друг другу, а когда гром грянул, произошло объединение. Что-то всё-таки объединяет. Какие-то фундаментальные интересы объединяют. Нам нужно на это обращать внимание прежде всего. Знать наши различия, но при этом всё-таки обращать внимание на тот позитив, который поможет нам сотрудничать.
[...]
Н.ЧУРКИНА: Это последний вопрос, я обещаю. Намекал на то, что работать будет легче с Россией. Тем не менее мы не совсем это наблюдаем. И многие темы сегодня, естественно, затрагивались. Как Вы думаете, почему не состоялась всё-таки перезагрузка и может ли она вообще в принципе состояться на реальных равных основаниях или же всё-таки от нас всё время ждут, что мы будем поступаться своими интересами?
В.ПУТИН: Я уже, в принципе, начал отвечать на Ваш вопрос. Любое государство стремится к соблюдению своих национальных интересов, и в этом смысле Соединённые Штаты не исключение. Уникальность ситуации заключается в том, и это всем понятно, что после развала Советского Союза США остались на какое-то время единоличным лидером.
Но это для них определённая засада, которая заключается в том, что Штаты начали чувствовать себя империей. А империя порождает не только определённые элементы во внешней, но и во внутренней политике. Империя не может себе позволить проявление слабости, а любое стремление договориться на паритетных началах часто внутри страны воспринимается как слабость. А это руководство страны себе позволить не может по внутриполитическим соображениям.
Я думаю, сегодняшнее руководство Штатов – я знаю об этом – понимает, что в одиночку основные проблемы сегодняшнего мира решить невозможно. Но очень хочется, во-первых. А во-вторых, невозможно действовать иначе, кроме как имперскими методами. Очень сложно по внутриполитическим соображениям. Иначе тебя сразу обвинят в слабости.
Чтобы иметь возможность поступать иначе, нужно либо иметь какой-то неограниченный кредит доверия от избирателей, населения, либо должно нечто такое произойти внутри страны, должно измениться сознание того, что договариваться и искать компромиссы – это гораздо выгоднее, чем навязывать свою точку зрения всем и всюду.
Это время какое-то должно пройти, чтобы такое понимание возобладало внутри собственной страны, в данном случае в Штатах. Причём, конечно же, прежде всего в правящей элите в широком смысле этого слова. Я не считаю, что это невозможно. Я считаю, что в целом мы к этому должны подойти, и очень на это рассчитываю.
М.СИМОНЬЯН: Спасибо, Владимир Владимирович.
Те темы, которые мы сейчас обсуждали, – это, собственно, главные темы в нашем эфире. Это же не интервью в классическом смысле этого слова. Мы хотели поговорить с Вами о том, о чём разговариваем с аудиторией каждый день. И, конечно, эти темы сильно отличаются от того, что в российских СМИ – естественно, поскольку они вещают на совсем другую аудиторию – и главным образом от того, как в западных СМИ это освещается тоже.
Мы здесь разные, у нас разные, конечно, ценности, разные взгляды и на внутренние российские дела, и на то, как вообще всё должно быть устроено в мире, но, я думаю, не ошибусь, если я скажу, что мы сходимся в одном. Нам представляется, что в мире не должен доминировать кто-то один, в том числе и в информационном мире.
Если все каналы в миллион голосов рассказывают, что главная новость сегодня – ну не сегодня, а в другой день – заключается в том, что в Ливии сбит натовский беспилотник, должен быть кто-то, кто расскажет, что в этот же день в Ливии натовский снаряд убил семью из 13 человек. У нас просто был как раз такой день, когда мы так сильно отличались от коллег. Мы это делаем, мы рады, что у нас есть возможность это делать, потому что это действительно то, во что мы верим при всех различиях. Сегодня мы Вам хотели показать, как и где мы это делаем. Спасибо, что зашли к нам в гости.
В.ПУТИН: Спасибо вам за приглашение. Хочу пожелать вам удачи, спасибо большое. Всего хорошего, до свидания.
|